учение, провозглашающее человека высшей ценностью, ренессансный же признавал человека таким, каков он есть. Термин «гуманизм» в этом плане является синонимом слова «антропоцентризм» и противостоит термину «теоцентризм». Он означал перенесение человека в центр мира, изучение в первую очередь человека и связанных с ним вопросов. В противовес религиозной философии гуманистическая мысль ставит своей задачей изучение человека со всеми его земными и неземными нуждами. Взамен онтологических вопросов на первый план выдвигаются вопросы этические.

Гуманисты были в большинстве своем непрофессионалами и видели в этом свое достоинство. Центры гуманизма располагались не в университетах, а в частных домах, при дворцах вельмож; это были свободные кружки (часто их называли академиями). Гуманисты считали себя истинными философами, в отличие от схоластов, преподававших на университетских кафедрах.

Другая их особенность (кроме непрофессионализма) состоит во внимании к Античности. Именно в ней им видится идеал, который нужно возрождать. Средние века для гуманистов представляются неким «темным царством», наступившим после античной культуры. По мнению гуманистов, именно в подражании античной культуре, в возрождении античного миропонимания состоит задача истинных философов. Для этого они переводят с древнегреческого на латынь и современные языки практически все древнегреческие произведения; и все, что мы сейчас знаем о Древней Греции, за немногими исключениями, было открыто именно в эпоху Возрождения. Эти работы не просто переводятся, а комментируются, причем комментарии пишутся не только богословские, но и философские, а также и текстологические, филологические. При этом возникают многие науки, в частности филология в нашем, современном понимании. Это комментирование было свободным от какого-либо догматического представления, и открытость, свобода мнений также характеризовали гуманистов.

Несмотря на то что гуманисты отличались по своим философским предпочтениям, но и платоников, и стоиков, и эпикурейцев, и аристотеликов — всех объединяла одна идея: гуманистический интерес к человеку. В художественных формах гуманисты также пытались найти нечто новое, отказывались от распространенных в Средние века «Сумм». Слагаются стихи, возрождается эпистолярный жанр, появляются художественная литература, философские трактаты.

Социальные взгляды гуманистов также отличались от общепринятых феодальных; они считали равными все слои населения, ибо каждый человек есть образ Божий, и потому все люди равны. Гуманисты всегда прибегали в первую очередь к христианским аргументам, так как никогда не противопоставляли себя Церкви. Более того, противопоставляя себя схоластическому философствованию, гуманисты считали, что возрождают истинную Церковь, истинную веру в Бога. В том, что эта вера может быть сочетаема с античной философией, гуманисты не видели ничего предосудительного и странного.

Восхваляя разум человека, гуманисты видели в разумной человеческой природе образ Божий, то, чем Бог наделил человека, чтобы человек совершенствовал и улучшал свою земную жизнь. Как разумное существо, человек является творцом и именно в этом подобен Богу. Поэтому долг человека — участвовать в мире, а не уходить от него, улучшать мир, а не аскетически отстраненно взирать на него как на нечто ненужное для спасения. Человек и мир прекрасны, ибо созданы Богом, и задача человека — делать мир еще более прекрасным, в этом человек является соработником Богу.

Таковы вкратце основные черты гуманистического миросозерцания. Попытаемся проследить, как развивался гуманизм, на примере отдельных представителей этого философского направления.

Франческо Петрарка

Франческо Петрарка (1304–1374) является первым ренессансным философом. Он, может быть, известен больше как замечательный поэт, воспевший в своих стихах свою любовь к Лауре[286], но тем не менее именно он основал гуманистическое направление в ренессансной философии.

Основные свои идеи он высказал в трактатах «О средствах против превратностей судьбы», «Инвективы против врача», «Об уединенной жизни», «О своем и чужом невежестве», «Моя тайна» («О презрении к миру») и др. Одна из главных проблем, волнующих Петрарку, это ослабление веры во Христа и распространение неверия. Одной из главных причин этого Петрарка считает увлечение естественными науками в ущерб изучению человека. Особенно в этом можно упрекнуть аверроистов: «А вы чтите этого вашего Аверроэса, вы его любите, вы за ним неотступно следуете и, только потому что ненавидите живую истину Христа, отворачиваетесь от Него»[287]. В «Инвективе против врача» Петрарка обрушивается на тех, кто думает лишь о материальном, не уделяя должного внимания духовной жизни. А ведь думать о бессмертной душе гораздо важнее, чем заниматься лечением тела, которое все равно рано или поздно умрет: «Размышлять о смерти, всегда быть во всеоружии, готовиться с презрением претерпеть ее, идти ей навстречу, если заставят обстоятельства, с высокой душой отдать эту краткую и жалкую жизнь за жизнь вечную, за счастье и славу вечной жизни — вот истинная философия. Некоторые философы говорят, что философия не что иное, как размышление о смерти. Это определение философии хотя и принадлежит язычникам, однако не чуждо и христианам, у которых должно быть презрение к этой жизни, надежда на жизнь вечную и желание смерти»[288].

Другая причина распространения неверия — увлечение диалектикой. Он обличает университетское образование и кажущуюся мудрость. Это псевдомудрость, которая оперирует различными терминами и словами, но ни к познанию Бога, ни к познанию человека не имеет никакого отношения. Петрарка иронически замечает: мы живем в счастливое время, потому что раньше был один, два, самое большее семь мудрецов, теперь же их буквально толпы, стада, которые наполнили все университеты.

Схоласты взяли за образец для себя философию Аристотеля, однако аристотелизм в трактатах схоластов во многом извращен. Поэтому Петрарка оговаривается, что, выступая против современной философии, он выступает не против Аристотеля как философа, жившего в Древней Греции, а против аристотеликов. Чтобы знать Аристотеля, нужно изучать самого Аристотеля и всю античную культуру. Петрарка впервые вновь поднимает интерес к такому гению античной философии, как Платон. «Могут спросить, кто дал первенство Платону? Что касается меня, отвечу: не я, но, как говорят, истина: если он ее и не сумел поймать, то видел, и она подпустила его к себе ближе, чем других. Это признают многие авторы, прежде всего Цицерон и Вергилий, который не упоминает имени Платона, но следует за ним, затем Плиний и Плотин, Апулей, Макробий, Порфирий, Цензорин, Иосиф Флавий, а из наших — Амвросий, Августин, Иероним и многие другие. Можно легко проверить, если это не всем известно. Впрочем, кто этого не признаёт? Разве только толпа схоластов, безумная и склочная?»[289] Именно с Петрарки ведет свое начало платоническая линия в философии Возрождения. Петрарка признавался, что у него есть 16 работ Платона, о которых схоласты даже и не слышали, но все равно считают его философом менее значимым, чем Аристотель.

Петрарка возражает не только против чрезмерного увлечения аристотелевской философией и силлогизмами, но и против «варварской латыни», на которой пишутся