И дальше шло перечисление их имен, воинских званий и видов работ, которые они выполняли при строительстве. Я увидел, что большинство из них состояли в «Ваффен СС» – вооруженном отряде нацистской партии, военных формированиях СС, возникших на основе так называемых политических частей и зондеркоманд. Эти люди принадлежали к тем подразделениям СС, которые осуществляли контроль над лагерями смерти. Я стоял здесь, в этом таившем опасность месте, и перед моими глазами вновь возникла фотография несчастной матери, направлявшейся с маленькими детьми в газовую камеру.

Внизу таблички значилось название организации, которая финансировала и осуществляла строительство дома, – «Stille Hilfe», или «Тихая помощь». То, что я заподозрил, увидев свастику на стене библиотеки, подтверждалось.

«Stille Hilfe», или, как она чаще именовалась, ODESSA[22], была организацией, которая помогала беглым нацистам, прежде всего видным членам СС, покинуть Европу. ОDESSA представляла собой одну из лучших когда-либо существовавших тайных сетей. Невозможно было, работая агентом разведки в Берлине, ни разу не услышать о ней. Насколько я помнил, ODESSA снабжала нацистских преступников деньгами, фальшивыми паспортами и транспортом для передвижения по тайным маршрутам, известным как «крысиные тропы». Я был уверен: особняк, именовавшийся Зал ожидания, построили, чтобы он служил важнейшей точкой одного из этих маршрутов, местом посадки на суда, переправлявшие беглых фашистов и их семьи в Египет, Австралию и главным образом в Южную Америку.

Я перевел дыхание и подумал, что, несмотря на безупречную систему вентиляции, воздух здесь был совсем не свежим и приятным, а вонючим и отравленным. И я поспешил вперед, чтобы поскорей миновать это место, избавиться от ужасной памяти о людях, когда-то бежавших от возмездия по этому туннелю.

Луч света от моего фонарика показал, что конец туннеля близок. Я ожидал увидеть пролеты крутой лестницы, поэтому не сразу понял, что недооценил германское инженерное искусство: передо мной был лифт.

Небольшой лифт быстро и бесшумно поднимался вверх по шахте. Я ходил по краю пропасти, не зная, где именно окажусь внутри дома и есть ли там вообще хоть кто-нибудь.

Лифт дернулся и остановился, я услышал звук электромотора. Когда дверцы наконец разошлись, я увидел, как он был устроен: стенка большого платяного шкафа из гипсоцементной плитки, скрывающая лифт, отъехала в сторону. Я ступил в темноту, быстро пробрался между полками с аккуратно выглаженными простынями, открыл тихо скрипнувшую дверь и выглянул наружу.

Оказалось, что я на втором этаже, в той части дома, где никогда раньше не бывал. Отыскав тайный ход в особняк, я мог бы спокойно уйти, но как раз в этот момент услышал голос, приглушенный и неразличимый из-за большого расстояния, и скользнул в длинный коридор.

Потом все затихло, но я продолжал красться вперед, пока не оказался перед великолепной лестницей. Там, где заканчивался коридор, была главная хозяйская спальня, дверь в которую оказалась приоткрыта.

Изнутри вновь послышался голос – это была Камерон. Мне пришло в голову, что она тихо разговаривает сама с собой, проводя время в размышлениях о покойном муже. Я припомнил, как она сказала, что, когда ложится на постель, ощущает его запах, представляя, что он по-прежнему здесь. Внезапно я услышал второй голос.

Судя по всему, говорила женщина, молодая американка, уроженка Среднего Запада. Она рассказывала о каком-то ресторане и вдруг резко остановилась.

– Что это? – спросила она.

– Я ничего не слышала, – ответила Камерон.

– Нет, то был не звук, скорее сквозняк.

Незнакомка была права: в туннеле дул ветер и по шахте лифта воздух проходил через бельевой шкаф.

– Ты оставила дверь в эллинге открытой? – поинтересовалась хозяйка.

– Нет, конечно, – ответила другая женщина.

Значит, они обе прекрасно знали про туннель. А что касается любви к мужу, Камерон разыграла передо мной сцену с мастерством, достойным премии «Оскар».

– Может быть, ветер распахнул одну из дверей внизу, – предположила она. – Надвигается буря.

– Даже не знаю, надо сходить посмотреть.

– Мы вроде как собирались ложиться спать.

– Да, конечно, но это займет не больше минуты.

Я услышал, как открывается выдвижной ящик, затем раздался металлический щелчок. Имея в подобного рода делах весьма обширный и печальный опыт, я сразу узнал характерный звук – это взводили курок пистолета. Повернув назад, я быстро направился в сторону бельевого шкафа.

Коридор был очень длинным, и я сразу понял: как только неизвестная мне женщина выйдет, она сразу увидит меня. Я повернул налево и вошел в гостевую спальню. Тихо закрыл за собой дверь и стал ждать в темноте, надеясь, что женщина спустится по лестнице. Сердце бешено колотилось.

Но незнакомка пошла по коридору. Услышав приближающиеся шаги, я был готов наброситься на нее и разоружить в тот момент, когда откроется дверь. Но женщина прошла мимо, по-видимому в сторону задней лестницы. Я выждал минуту и выскользнул в коридор.

Он был пуст, и я быстро прошел к бельевому шкафу. Потайная стенка закрылась за мной, лифт спустился к туннелю. И только выйдя из него, я прислонился к стене и постарался сконцентрировать внимание, пытаясь точно зафиксировать в памяти звучание голоса незнакомки и тон, которым она говорила.

Кроме того, у меня имелось существенное подспорье: как ни странно, решающим фактором впоследствии оказался даже не голос, а запах гардений.

Я шел вдоль пристани для яхт, сгорбившись под порывами сильного ветра. До моего лица долетали брызги от пенистых гребней набегавших волн. Разыгрался летний шторм, дикий и непредсказуемый, над головой гремел гром, вспышки молний освещали горизонт.

Обратный путь через залив от Французского дома вылился в битву с ветром и приливом. Когда мы достигли берега, шкипер был чуть жив от усталости. Усмехнувшись, он заявил, что, получается, я все-таки заключил выгодную для себя сделку. Я заплатил ему обещанное и нетвердой походкой направился к идущему вдоль берега променаду.

В конце залива я обнаружил скопление гаражей и обветшалых лавочек, где многочисленным туристам сдавали напрокат скутеры и мопеды, – это местечко я заприметил еще несколько дней назад. Я вошел в самое оживленное из этих заведений, чтобы меньше бросаться в глаза, и, выбрав пользующийся в народе популярностью скутер «веспа», предъявил усталому клерку водительские права, сообщил свои паспортные данные и выехал навстречу приближающейся буре.

Я сделал остановку у магазинчика, где торговали мобильниками, и купил парочку выставленных на прилавок небольших электронных устройств.