Мой дорогой Морис,

я с удовольствием прочел твое письмо, написанное таким уверенным почерком. Сначала отвечу на твой вопрос.

Жак вовсе не был евреем! Он никогда не говорил мне об этом и, как тебе хорошо известно, никогда не посещал синагоги, а был благочестивым католиком. Он сам пожелал стать французом и гордился тем, что он француз. Будь он евреем, он, при его искренности, наверняка упомянул бы об этом, рассказывая мне об обстоятельствах своей натурализации во Франции.

Ты говоришь, что именно из-за того, что он был евреем, замалчиваются теперь его научные открытия, но не кажется ли тебе, что к Жаку просто отнеслись предвзято, точно так же предвзято, как к профессору Бельсору, этому патриоту, которому до сих пор отказывают в почетном звании «бессмертного», ошибочно посчитав его пособником нацистов?

Вспомни, ведь, когда мы жили там, в горах, для нас не существовало даже самого слова «еврей». Человечество должно идти вперед, люди должны любить друг друга без всяких ограничений, и предрассудки относительно евреев должны быть отброшены.

Друг мой, не говори, что ты должен поскорее уйти к Жаку, не огорчай меня проявлением такого малодушия. Когда, совсем упав духом, я ждал смерти, мне явился Бог-Родитель, эта космическая сила, о которой говорил когда-то Жак, и сказал: «О, Кодзиро, знак света в твоем имени заставляет меня вспомнить об Иоанне. Иоанн на закате дней своих написал три книги, и ты тоже должен написать три книги, славящие Бога». После этого он непременно раз в неделю присылал ко мне своего посланца и подстегивал меня, заставляя писать. В июле прошлого года я выпустил первую книгу, а вторая должна выйти в июле нынешнего. Они написаны по-японски, но я все равно пошлю их тебе, чтобы ты их увидел. Дописав свою первую книгу, я почувствовал себя совершенно здоровым, мне уже девяносто один, а я бодр, словно семидесятилетний. В этом году я должен завершить работу над третьей книгой, надеюсь, что тогда великий Бог-Родитель в качестве награды разрешит мне следующей весной съездить на мою вторую родину, во Францию. Тогда я вновь увижу тебя и милые моему сердцу пейзажи и мы вволю наговоримся. Заранее радуясь встрече, постараюсь написать третью книгу как можно быстрее. И ты тоже жди этого дня.

Жан теперь, кажется, в Мексике? Мне хотелось бы как-нибудь написать ему туда, но я не знаю его адреса. Буду очень признателен тебе, если ты мне его сообщишь.

Давай же проживать каждый день в радости, сохраняя душевную бодрость и веря в то, что наш запас жизненной энергии достаточно велик. До встречи будущей весной.

Твой Кодзиро.

«Ну, теперь-то наверняка разрешится загадка вернувшегося письма», — подумал я и поспешил отправить свое послание, после чего вновь принялся за чтение.

И вот однажды, я тогда как раз закончил читать «Библейские легенды» и собирался приступить к «Евангельским легендам», ко мне пришла женщина с письмом от моего старого друга. Друг просил дать ей рекомендацию в японский ПЕН-клуб. По его словам, она была более чем достойна стать его членом, ибо не только долго училась в Америке и прекрасно владеет иностранными языками, но еще и написала ряд работ по разным проблемам духовной культуры.

Я встретился с ней, она оказалась ровесницей моей второй дочери, была прекрасно образована, умна, и — большая редкость для японки — с ней вполне можно было беседовать на равных. Словом, я рассудил, что она сможет активно участвовать в работе Всемирных конгрессов ПЕН-клуба. Я сказал, что сегодня же запрошу из японского ПЕН-клуба анкету-заявление о приеме в члены и, заполнив графу «рекомендация», отправлю ей вместе с письменной просьбой к председателю клуба, она должна будет заполнить все остальные графы и отослать анкету в канцелярию ПЕН-клуба.

Как только мы обо всем договорились, она сразу же ушла, явно не желая меня утомлять. Я оценил про себя ее деликатность, впрочем, уходя, она оставила мне две свои книги, сказав, что почтет за честь, если я пролистаю их в свободное время.

Я тут же позвонил в канцелярию ПЕН-клуба, попросил, чтобы мне прислали анкету, и, решив, что сделал для женщины все, что мог, поднялся в кабинет. Собираясь засунуть подаренные ею книги куда-нибудь подальше в шкаф, я взглянул на названия и был несказанно удивлен: «Распятые евреи» «Роль евреев в искусстве». Да что же это такое?

В результате я не стал засовывать в шкаф «Распятых евреев», а положил книгу на стол, решив просмотреть ее при случае, тем более что как раз приступал к чтению «Евангельских легенд». Я подумал, что под «распятым» она имела в виду Иисуса, но, заглянув в книгу, понял, что в ней излагалась история «крестных мук» всего еврейского народа, а поскольку там было много ссылок на «Библейские легенды», я невольно заинтересовался. Тут как раз ко мне зашел Каваиси-младший (см. о нем в «Улыбке Бога»), который был с инспекцией в расположенном неподалеку от нашего дома филиале своей фирмы и управился с делами быстрее, чем предполагал.

— Сэнсэй, как ваша третья книга? Продвигается? Сколько вы уже написали? Мы с отцом часто говорим о вас…

— Я, собственно, еще и не начинал писать. Сейчас занимаюсь некоторыми изысканиями, выполняя волю Бога-Родителя, но все время отвлекаюсь то на одно, то на другое, вот вдруг занялся проблемами еврейства.

И я вкратце рассказал ему о событиях последних дней, начиная с письма Мориса и кончая «Распятыми евреями».

— Вот оно что… В последнее время еврейский вопрос постоянно будоражит наши финансовые круги… Удивительно, что и вы оказались втянутым…

— А почему, собственно, он всех будоражит?

— Так вы не в курсе? Недавно директор Института проблем Среднего Востока, Масаёси Уно выпустил книгу, которая называется «Поймешь евреев — постигнешь мир», там он развивает идею о сионистском заговоре. Говорят, этой книгой заинтересовались все, вплоть до руководства Японского банка, и она вышла тиражом в пятьсот тысяч экземпляров. Ее читают все финансисты… Кроме того, вышли и другие работы того же плана, связанные с евреями, к примеру «Протоколы Сионских мудрецов. Читая между строк» или «Чудесная сила Торы, карающая мир». Говорят, на них сейчас большой спрос. Вы, наверное, не обратили внимания, в последнем номере «Бунгэйсюндзю» была статья профессора Колумбийского университета Хьюберта Пассина «Сионистский заговор — это вам не шутка».

— Вот оно что, а я и не знал… Значит, и «Распятые евреи» тоже из их числа…

— Автор ведь некая Котани? Я читал эту книгу, она совсем иного плана. Это серьезное историческое исследование. Котани как раз против теории о сионистском заговоре. Знаете, отец, прочитав книгу Уно и сопоставив ее с выступлением премьер-министра «об интеллектуальном уровне»[60], впал в уныние, у него возникло ощущение, что Япония незаметно скатывается к такому же критическому положению, в каком была перед войной. Так что, сэнсэй, поскорее пишите свою третью книгу, а потом, освободившись от обязательств перед Богом-Родителем, сосредоточьте свое внимание и на этой проблеме. Вы должны это сделать ради Японии…