— А твоя мать? — спросила я вдруг, вспомнив его слова. — Ты больше не ощущаешь себя предателем?

Он опустил взгляд.

— Это тяжелый вопрос. Я долго шел к этому и… Я не предатель. Для своей матери я делаю все, что могу, поверь. Но если я буду с тобой, то не предам ее. Мне сложно было дойти до этой мысли, но для себя я решил так. Никогда не брошу ее, но и не смогу жить так, как хочет она. — Игнат поднял на меня глаза, и я почувствовала знакомую нежность.

— А моя мать? — прошептала я, понимая, что бессильна перед этой нежностью. — Ты будешь все так же ненавидеть ее? Мстить за то, что она вместе с твоим отцом? Прости, если говорю резко, просто… Ты же знаешь, как важна для меня эта тема.

— Если твоя мать не сделает ничего плохого моему отцу, я ни слова не скажу и никогда ничего не сделаю, — чуть помедлив, сказал он. — Обещаю.

— Но почему ты предлагаешь мне встречаться? — спросила я почти жалобно.

— В общем, так. Я тебя люблю, — как-то устало сказал Игнат. — И как бы ты ни просила, не могу перестать любить тебя. Пожалуйста, будь со мной.

На меня нахлынуло чувство дежавю. Библиотека, наша первая встреча и его насмешливый голос в темноте:

«Пожалуйста — слово слабаков».

Я сглотнула, прогоняя воспоминание, ставшее моим наваждением.

— Ты сказал однажды, что «пожалуйста» говорят лишь слабаки, — тихо сказала я. — А теперь сам говоришь это слово.

На ресницу попала снежинка, и я заморгала, пытаясь избавиться от нее.

— Запомнила, — почему-то улыбнулся Игнат, осторожно убирая с моих ресниц снежинку. — Мать так всегда говорила. Может быть, она и права. Может быть, рядом с тобой я и слабею. Ярослава? Ты не ответишь мне? Окей, понимаю, что это внезапно. Сколько времени тебе нужно, чтобы подумать? Неделю? Месяц? Ярослава?

Я молчала, потрясенная его словами. Просто смотрела на него и молчала, а снег все шел, шел, шел… Игнат тоже молчал. А потом, сделав выводы, хрипло сказал:

— Тогда я пойду. Удачи.

Он развернулся, снова сунув руки в карманы пальто, и тяжелым шагом направился в обратную сторону. Я стояла, смотрела на него и пыталась прийти в себя. А затем вдруг сорвалась с места, схватила снег, скатала его в снежок, подбежала к Игнату и кинула ему в плечо. Он резко развернулся и непонимающе уставился на меня.

— Ты чего?..

— Куда ты пошел, даже не дослушав меня?! — выкрикнула я сквозь подступающие к горлу слезы. — Я согласна! Слышишь? Хочешь встречаться — будем!

Я подбежала к нему и, глянув исподлобья, сказала:

— Если предаешь меня, тебе не жить, Елецкий.

— Договорились.

На его каменном лице появилась слабая улыбка. И, ничего не говоря, Игнат подошел ко мне и просто обнял, поцеловав в висок. Меня окутало все тем же уютом, спокойствием и чувством защищенности. Игнат прижимал меня к себе и гладил по волосам и спине, а нежность, которая стала почти невыносимой, переполняла сердце. Шел снег, а на нас будто обрушилась хрупкая бесконечность неба. Хотелось и наслаждаться мгновением, и плакать, и смеяться, и кричать, и захлебываться в молчании, и не отпускать никогда этого человека. И любить — любить тоже хотелось. Всей душой.

Разве мы этого не заслужили?

— И еще, — прошептала я, прижимаясь щекой к груди Игната и выдыхая едва заметный аромат его одеколона. — Можешь называть меня Ясей. Так меня еще никто не называл.

— Хорошо, — просто сказал он. — Моя Яся.

И я закрыла глаза, улыбаясь и чувствуя на губах соль своих слез.

«Пожалуйста, будь со мной. И не отпускай. Потому что я верю тебе. И буду с тобой до самого конца».

— Яся, — повторил Игнат, и в его голосе слышался шелест первого снега, укрывающего деревья.

Глава 84. В любви

Мы бродили по парку больше часа, держась за руки. Почти не разговаривали, лишь изредка перекидывались парой слов и все время смотрели друг на друга — будто заново привыкали. Пальцы Игната потеплели, и теперь уже его ладонь грела мою. Снег не переставал идти — он нежно укрывал деревья, словно готовя их ко сну. Мне тоже казалось, что я сплю, открою глаза и вместо Игната рядом пустота. Я даже на всякий случай впилась ногтями в ладонь, чтобы проверить, не сон ли это, но боль отрезвила меня. Игнат действительно был со мной. И от понимания этого я счастливо улыбнулась.

— Ты чего? — спросил Игнат, наблюдая за мной.

— Просто… Подумала, что это так странно, — призналась я. — Еще совсем недавно ты терпеть меня не мог, а теперь… Теперь говоришь, что любишь.

— Я думаю о тебе с той встречи в библиотеке, — признался он хрипло. — Если бы не свадьба моего отца и твоей матери, мы бы давно могли быть вместе. Все слишком сложно, да?

— Да, — мой голос был похож на шелест. Но я была уверена, что мы в этом разберемся.

Мы переглянулись и неожиданно улыбнулись друг другу.

— Холодно становится. Поехали домой? — предложил Игнат.

— Поехали, — согласилась я.

Мы вышли из парка, нашли его машину. Прежде чем сесть в нее, я стала отряхиваться, и Игнат решил мне помочь — развернул меня к себе спиной и сам стряхнул с моих плеч и капюшона снег. А после сдул его с моих волос. В салоне включил печку и подогрев сидения и сам застегнул на мне ремень безопасности. Такой заботливый, надо же!

— Эй, я бы и сама могла, — возмутилась я.

— Знаю. Но мне нравится тебя касаться, — ничуть не смутился Игнат и подмигнул мне, заставив смутиться. Я и сама не поняла, откуда во мне взялось это игривое смущение.

— Мне, может быть, тоже, — пробормотала я.

— Тогда в чем проблема? — улыбнулся Игнат. — Я весь твой.

Я легонько ударила его по предплечью, а после, поддавшись порыву, коснулась темных густых волос и взлохматила их — так, что Игнат стал похож на