едва ли не брызгала слюной от ненависти, которая была такой сильной, что мне стало не по себе.

— Яра, в отличие от вас, отлично учится! — встряла Стеша, которая до этого молчала. — А вы задницы в универе протираете! Нужны деньги — идите работать, идиотки! Только что-то я не припомню, чтобы вы работали хоть где-то!

— Да захлопнись ты, — попыталась заткнуть ее Окс, но Стешу было не унять. Ее плечи расправились, глаза горели огнем, а каждое слово было громким и четким — она будто гвозди забивала словами.

— Все, что вы делаете, так это ходите по тусовкам, бухаете и клеите парней, а потом ноете, что они вас кинули! Ах, да, забыла о вашей супер-способности — предавать друзей! Офигенно устроились, девочки, так держать! В жизни много добьетесь! Ведь впереди еще так много людей, которых можно кинуть. Глядишь, не только в Турцию съездите, но и на хер! Вы знаете, что эта тварь хотела сделать с Ярой? Нет? Усыпить, а потом изнасиловать, еще и на камеру снять. Классно, да? — тяжело дыша от ярости, спросила Стеша, прожигая взглядом бывших подруг. — Слава Богу Елецкий помог, и ничего не случилось. А если бы его не оказалось рядом? Вы бы нормально жили, зная, что из-за вас у человека сломалась жизнь?

— Мы же не знали! — закричала Рита с каким-то отчаянием глядя на меня. — Думали, что он влюбился в Яру или что-то еще! Окс, ну скажи, что не знали! Окс!

Та лишь грязно выругалась, и Рита поняла, что Оксана все знала.

— Ты же мне говорила, что он нормальный… — Прошептала Рита, бледнея еще больше — у нее даже губы посерели.

— А ты типа сама не понимала? — усмехнулась Окс. — Не ломай комедию, подруга. Все ты прекрасно понимала. Да плевать, поедем в Турцию, оттянемся в пятизвездочном отеле, потусим на побережье, найдем себе турков.

— Но как же так? — жалобно спросила Рита и попыталась схватить меня за руку. — Яра, прости, Яра! Пожалуйста!

— Не трогай меня, — попросила я. — Отойди и не трогай. Мне неприятно. Честно говоря, я до последнего не верила, что мои подруги могут меня предать. Поступить так низко и так грязно. Денег вам, значит, не хватало? — усмехнулась я. — Нет, вам не хватало ни денег, девочки, а мозгов. Были бы умнее, смогли бы развести меня на сумму куда более крупную, чем вам заплатил Сейл. Отчим, действительно, дает мне много денег. А я ради своих друзей способна на многое. Жаль, что больше вы мне не подруги. Хотя нет, не жаль. Как-то Костя сказал, что от сорняков нужно избавляться как можно раньше — чем больше тянешь, тем выше они становятся. Я рада, что теперь в моей жизни не будет двух таких сорняков.

— Как заговорила-то, — хохотнула Окс. — Засунь все свои умные слова знаешь куда?

— Яра, Ярочка, не говори своему брату, — попросила тоненьким голосом Рита, и я вдруг поняла — она боится. Боится гнева Игната Елецкого. Может быть, поэтому и ведет себя так, словно ничего и не знала? Что хуже — истинная зависть Окс или притворство Риты?

— Игнат знает, — улыбнулась я холодно. — Но из уважения к нашей былой дружбе я попрошу его ничего вам не делать.

— Типа благородная? — прошипела Окс, которую буквально передернуло от моих слов. — А ты Раевская, так и будешь у нее шестеркой! Той самой страшной подружкой!

— Закрой рот, — велела я ей. — Иначе это сделаю я сама.

— Не указывай, Черникова! Пошла ты! Подавись своими бабками! Да чтоб твоя семейка разорилась! Ненавижу! Твари!

С этими словами она убежала в сторону туалета, а Рита, метнув на меня полубезумный взгляд, протараторила еще одни слова извинения и кинулась вслед за Окс. Мы со Стешей остались одни. Я смотрела им вслед, тяжело дыша, а подруга коснулась моей руки. По ее щекам катились слезы, а заплаканные глаза казались изумрудно-зелеными. Я вытерла ей слезы и улыбнулась.

— Все хорошо, Стеша, не плачь.

— Я не думала… Не думала, что девочки такие, — призналась она. — Мы же подруги… Были.

— Дружба бывает разная, — пожала я плечами, стараясь бодриться, хотя на самом деле чувствовала опустошение. — К сожалению, они не смогли быть хорошими подругами до конца. Стеша… А ты? Ты ведь не уйдешь? — вдруг спросила я, глядя на подругу.

Страх потерять ее стал невыносимо сильным — буквально душил, заставляя часто дышать.

— Куда? — не поняла она.

— Не бросишь меня?

Стеша рассмеялась, и мне стало легче.

— Не брошу, конечно, что за мысли, Яра? Если так поступили они, не значит, что так поступлю я, — сказала она и улыбнулась. Тепло и искренне.

Вместо ответа я сняла с себя любимый кулон в форме перевернутого клинового листа и протянула ей:

— В знак моей дружбы.

Стеша растерялась, но тут же нашлась — вытащила ключи, стянула брелок в виде пушистого помпона и отдала мне.

— Чтоб было взаимно, — важно сказала Стеша. — Ты мне, я тебя.

Я обняла ее и не отпускала до тех пор, пока не раздался звонок.

Первую пару в итоге мы прогуляли — пошли в кафешку через дорогу, разговаривали о наших книгах, ели пиццу и пили горячий шоколад. Горечь от потерянной дружбы потихоньку отступала. У меня была Стеша, и дружба с ней стоила дружбы со многими.

Глава 83. День, когда пошел первый снег

Это произошло в день, когда пошел первый снег. Он начал идти в полдень, белыми хлопьями падая за окнами аудитории, в которой я сидела, и мягко устилая дороги и крыши. Остатки пожухлой травы покрылись изморозью, последняя желто-оранжевая листва побелела — будто по ней провели пушистой кисточкой с белой краской. Хотя небо было низким и серым, но отчего-то на улице казалось светло, а на душе — радостно. Так всегда бывает, когда появляется первый снег, ведь первый снег — предвкушение зимнего чуда. Он укрывает всю грязь, а еще в нем таятся отголоски детской радости и веры в волшебство, которые заставляют нас смотреть в окна.

Час шел за часом, а снега становилось только больше. Горизонт казался