днем прямо сейчас, – бормочет Зандер себе под нос, махнув рукой влево.

Солдаты маршируют на площадь. Трое ибарисанских заключенных, зажатых между ними, шеренгой продвигаются вперед. Я резко вдыхаю. На них нет ничего, кроме кандалов на лодыжках и запястьях. Когда я видела их в последний раз, они были грязными и окровавленными. С тех пор их искупали и вылечили, за исключением вечного пореза по руке, который отвечает за сдерживание их эльфийского родства со стихией. Их подготовили.

Я изо всех сил пытаюсь скрыть усмешку. Похоже, бессмертные не желают питаться грязными телами.

Все трое шагают вперед с высоко вздернутыми подбородками, будто тот факт, что они идут на публичную казнь – голыми – их не смущает. Возможно, это меркнет по сравнению с тем, что с ними сделала Абарран. Я украдкой оглядываюсь через плечо, дабы поймать ее улыбку – она наблюдает.

Люди разглядывают меня так же охотно, как и моих осужденных ибарисанских собратьев. Я продолжаю смотреть вперед, когда мужчин загоняют на три помоста, а их руки и лодыжки приковывают кандалами к каждому из углов. Внизу сложены груды бревен разной длины, для розжига костра.

Жрицы тихо двигаются вперед, выполняя задание сохранять ибарисанцам жизнь.

– За преступления, связанные с убийством, заговором с целью убийства и заговором против короны, вы приговорены к смертной казни в виде королевской трапезы, за которой последует костер. Да смилостивится над вами Судьба, – произносит Зандер жестким тоном. – В знак чести тем, кто благородной крови, мы предлагаем им первую дегустацию.

Первыми из толпы рвутся аристократы, лица некоторых из них я знаю, однако Эдли среди них нет. Он занят тем, что изливает тираду на ухо Аттикусу. Лорд крайне напряжен, размахивает руками. Аттикус же стоит молча и слушает его с каменным лицом. Я никак не могу прочесть его.

Дворяне выглядят как нетерпеливые дети, подступая к месту кормежки, каждый ищет, как подступиться к пленнику.

Даже с такого расстояния я могу разглядеть их удлиняющиеся клыки. Ибарисанцы заметно напрягаются, когда зубы вонзаются в их плоть, и у меня скручивает желудок. Это совсем не похоже на ту ночь, когда я наблюдала за кормлением Зандера с той девушкой. Тогда этот процесс был нежным, тактичным и очень личным.

Сейчас я наблюдаю дикость.

И их даже не несколько. Очередь все растет, змеясь вокруг столбов для костров. Крови на всех просто не хватит.

– Вот почему ибарисанцы называют их демонами, – шепчу я.

Сидящий рядом со мной Зандер напрягается.

И тут по площади проносится первый крик.

30

Это происходит мгновенно. Будто зловещий эффект домино: от первого кормившегося аристократа до последнего. Илорианские бессмертные, питающиеся ибарисанскими пленниками, съеживаются на покрытой грязью земле, корчась от боли, выгибая спины, стискивая зубы в агонии.

– Что случилось? – шепчет Анника с ужасом в голосе.

По лицу Зандера мелькает тень осознания.

– Они приняли яд.

– Я думала, они не могут, – говорю я. – Я думала, мёрт разорвет их на части. Это мёрт. Верно?

Глаза Зандера устремляются на Вэнделин.

– Так мне сказали.

Вокруг мечутся тела, люди вопят от ужаса, разбегаясь в стороны, будто то, что поражает знать, заразно. От непрекращающихся криков – их так много – волосы у меня на шее встают дыбом. Жрицы смотрят на Вэнделин, которая качает головой. Она не может им помочь, объясняет она.

И в центре всего этого смеются трое привязанных к столу ибарисанцев.

Голова кружится.

– Должно быть что-то, что мы можем сделать, – слышу я свой собственный голос.

Зандер колеблется.

– Да. – Его челюсть сжимается, когда он делает шаг к краю перил.

Вокруг трех столбов и жертв вспыхивает огромный огненный шар. Люди разбегаются еще дальше. Крики агонии прекращаются почти сразу.

Зандер использует свое родство, и это не салонный трюк. Демонстрация нескольких сожженных тел доказывает, что он намного сильнее, чем кто-либо предполагал.

Толпа наблюдает, как палящее пламя горит еще пару секунд, а затем так же внезапно огонь гаснет, не оставляя ничего, кроме груды тлеющих трупов, запаха обугленной кожи и жуткой тишины. Люди пытаются прийти в себя после испытанного шока оттого, свидетелем чему они только что стали.

С высоты, разнося тишину на площади, звучит глубокий злобный смех.

– Слава будущей королеве Илора! – поет мужской голос.

Это Тайри, в башне.

– Одна капля ее крови положит конец твоему проклятию навсегда! Одна капля, чтобы освободить всех!

Зандер бледнеет.

– Судьбы, это был не мёрт. Это твоя кровь. Как я этого не видел? – Взгляд Зандера снова устремляется на Вэнделин, и в нем явно присутствует обвинение.

Болезненная гримаса, которой она награждает его, говорит обо всем. Она солгала ему и об этом. Какую еще ложь она заготовила?

Я чувствую на себе жар бесчисленных взглядов, и мое лицо горит.

– Я этого не делала, – хриплю я, хотя никто не слышит моих слов. Я украдкой бросаю панический взгляд в сторону Анники. Она знает, что я невиновна. Близкие меня знают.

Зандер поворачивается ко мне.

– Я не имею к этому никакого отношения. – Я чувствую себя обязанной напомнить ему об этом, учитывая противоречивое выражение его глаз. Он ведь может прочитать мое замешательство и ужас, разве нет?

– Это не имеет значения, – тихо говорит он.

Я замираю.

– Что это значит?

– Снова на те же грабли. Ты не научился с первого раза, брат! – ревет Аттикус, перемещаясь в центр площади. Пламя факелов блестит на золоте его доспехов. – Твоя невеста предложила эту королевскую трапезу, и теперь мы знаем почему.

От шока у меня отвисает челюсть. Это была идея Эдли. Я даже не знала, что такое королевская трапеза. Аттикус это знает!

Принц медленно ходит по кругу, обращаясь к толпе.

– Двенадцать наших лордов и леди были убиты одним злобным ударом, поскольку наш король больше не может видеть опасность, стоящую рядом с ним, несмотря на множество раз, когда я предупреждал его. Он посадил бы на трон королеву, в жилах которой течет кровь, которая способна отравить всех нас, если представится такая возможность.

Он указывает на тлеющий беспорядок.

– Это не удивительно. Дэйнара убила не верховная жрица, а принцесса Ромерия, когда зверь вонзил в нее свои зубы.

Вздохи звучат со всех уголков площади.

– Что он делает? – шиплю я.

Челюсти Зандера напрягаются.

– Использует возможность.

– Но ваш король продолжает лгать и обманывать, защищая женщину, которая пришла сюда, чтобы уничтожить нас. – Лицо Аттикуса мрачнеет, когда он поворачивается к Зандеру. – Боюсь, брат, ты ведешь Илор по пути, который приведет его к краху. Я поклялся защищать тебя, пусть даже от себя самого. – Его сильный