Вскоре это желание превратилось у него в пламенную страсть. Юноше уже казалось, что тогда жена султана остановила на нем свой взор. Это придало ему смелости, и вот однажды он спросил себя: «Разве мое тело не так же стройно и прекрасно, как тело султана, разве не столь же гордо я держу голову, или, может быть, сердце мое не так отважно?»

— Я завоюю любовь принцессы или умру! — воскликнул он.

И вот однажды вечером юноша прокрался в сады дворца. Он знал беседку, в которой госпожа любила сидеть в одиночестве перед заходом солнца. И не раз рабы по ту сторону садовой ограды прислушивались к нежным звукам, которые ветер доносил из беседки. И тогда они разгибали сгорбленные спины, забывали о рубцах от бича, кивали друг другу и шептали:

— Госпожа поет!

Даже надсмотрщики, услышав это пение, делались тихими и приветливыми.

Нежная грусть таилась почти всегда в песнях госпожи. Но иногда они превращались в песни горячего гнева, в необузданные гимны свободе, мятежные песни борьбы — песни, какие пели в горах её родины.

И как-то смутно становилось тогда на душе у рабов. И хотя старики говорили: «Это не для нас»- молодые всё же сжимали кулаки. Но песни эти обрывались всегда резким неприятным звуком струн, отголосок которого звучал как плач обиженного ребенка.

Молодой раб стоял в беседке и ждал. Как прекрасно было всё вокруг! Деревья нашептывали тихую песню, золотые лучи закатного солнца струились между листьями, высвечивая спелые плоды. В кустах, покрытых вечерней росой, пели птицы, доносился аромат цветов, а в мраморную раковину фонтана падала серебряная струя воды. И страстные мечтания охватывали всё его существо.

Тихий шорох песка на садовой дорожке заставил юношу поднять голову. Госпожа! Сердце его замерло, потом бешено заколотилось. Покраснев, как застигнутый врасплох мальчишка, стоял он перед той, что была предметом самых дерзких его мечтаний… Как непостижимо прекрасна была эта женщина! В легком вечернем одеянии, горделиво держа голову, она подошла ближе, и взгляд её остановился на рабе. Не в силах произнести ни слова, юноша упал к её ногам.

Госпожа нахмурила брови.

— Кто ты? — спросила она. — И почему ты на коленях?

— Я раб, который любит тебя, — еле выговорил юноша.

Госпожа смерила его взглядом. Юноша затрепетал.

— А ты дерзок, — проговорила она наконец.

— Я готов дерзнуть на всё! — воскликнул юноша, вскочив на ноги; как по мановению волшебной палочки, исчезли вдруг его неуверенность и робость. Смело смотрел он в глаза своей госпоже. И, как поток, прорвавший плотину, полились из его уст пламенные, страстные признания.

Госпожа слушала его, опустив голову. Счастливая улыбка заиграла на её нежных губах, улыбка давно похороненной, но вновь ожившей надежды. Неужели настал час избавления? Правда, тот, кто пришел спасти её, — совсем не принц, о котором она всегда мечтала. Но разве её спаситель хуже оттого, что он раб?

Она испытующе посмотрела ему в глаза, а потом сказала:

— Только свободный может обладать мною.

— О, если б я был свободен! — воскликнул юноша и понурил голову.

— Дух твой свободен, — ответила госпожа, — разве так трудно освободить тело?

— У меня нет ни денег, чтобы заплатить выкуп, — печально ответил юноша, — ни оружия, чтобы убить моих мучителей!

Тогда госпожа быстро подошла к нему, вынула из складок своей одежды стальной кинжал, вложила его в руку юноши и тихо удалилась.

Потрясенный, раб не двинулся с места. Кинжал огнем жег ему руку, и всё же чувство огромной радости переполняло душу. Он стал разглядывать оружие. Рукоятка была искусно украшена чеканкой. Среди затейливых узоров красовалась надпись из двух слов. На одной стороне было написано «Мудрость», на другой — «Будь отважен!». И тогда юноша поцеловал клинок. С высоко поднятой головой, не как раб, а как господин, он покинул сад.

Среди придворных султана с некоторых пор царили беспокойство и замешательство. Узнали они, что у одного молодого раба хранится кинжал госпожи. Никто не отваживался отобрать у него это оружие, ибо оно обладало волшебной силой и делало непобедимым того, кто его носил. А юноша обходил хижины рабов и призывал их не подчиняться своим надсмотрщикам и идти за ним.

Когда придворные уже не знали, что и предпринять, — ибо ни битье палками, ни даже казни не помогали, — отправились они к султану. Бросились они перед ним на землю и возопили:

— О, господин, смилуйся над своими верными слугами! Твоя жизнь в опасности. Гнусный пес украл кинжал госпожи. Теперь он подстрекает твоих рабов не подчиняться тебе и убить тебя.

Тут султан страшно разгневался и приказал умертвить подстрекателя. Но придворные объяснили ему, что это невозможно, пока кинжал в его руках. И тогда страх охватил султана.

Но был при дворе маленький безобразный карлик — придворный шут султана. Его шутками и фокусами придворные всегда восхищались; в народе же он слыл могущественным чародеем. Карлик тряхнул своим шутовским колпаком и сказал:

— А кинжал мы у него выманим.

И, отвечая на настойчивые вопросы придворных, он открыл им свой тайный план. Теперь султан радостно ухмылялся. А придворные тихо посмеивались…

На следующее утро султан велел позвать юношу.

Он встретил его очень милостиво, похвалил его высокий рост, благородную осанку, острый ум. «Убей льстеца», — подсказывал юноше голос мудрости. «Нет, пусть он сначала всё выскажет», — отвечало честолюбие. А султан продолжал говорить. Он понизил голос, и на его лице изобразилось выражение истинной боли.

— Слушай же, юноша, — проговорил султан, — сердце мое полно раскаяния, и совесть терзает меня. Я грешил много. Конечно, не всегда именно я был виновен в том зле, которое причинялось тебе и твоим товарищам. Часто управляющие искажали мои указы и жестокими методами проводили в жизнь мои гуманные законы. Но с сегодняшнего дня ничто не должно стоять между мной и народом. Вы не должны больше быть рабами. Вот эти сокровища, которые ты здесь видишь, отныне принадлежат вам. Я отрекаюсь от престола; у меня к тебе есть только одна просьба: спаси госпожу!

И султан умолк в глубоком волнении. Юноша тоже задумчиво молчал. Он не замечал гадкой ухмылки карлика. А султан тем временем продолжал:

— Ты видел её, сын мой. Ты знаешь, как дорога она всему народу. Разве не подобна она прозрачному источнику в раскаленной пустыне, драгоценному перстню, сверкающему в лучах солнца! Ах, эти злодеи, разбойники, которым ничто не свято, хотят сегодня ночью выкрасть её и может быть, даже убить. Мне донесли, что стражники подкуплены.

Султан бросил на юношу коварный взгляд. Лицо юноши грозно нахмурилось.

— Как, госпожа