Косые солнечные лучи пронзили темный лес на востоке, расчертив луг яркими полосками и осветив неширокую дорогу, вдоль которой медленно начинала разбег конница. Дезертировавшие ополченцы не решились ночью увести коней, чем дали возможность наемникам сформировать атакующий кулак и нанести удар по врагу, перегородившему поле на юге.

Повинуясь крикам командиров, остальные пехотинцы спешно выровняли строй и бегом двинулись следом. У них за спинами топали арбалетчики, готовясь достать закованного в железо противника. Пусть они сумеют сделать всего лишь три или четыре залпа, этого будет достаточно, чтобы обратить в бегство глупых сыроедов, посмевших бросить вызов профессиональным солдатам.

Сотню дружинников лорд Дейста поставил у левого края, подальше от сияющих доспехами гномов. Пусть проклятые коротышки держат удар конницы, а своих людей мудрый полководец двинул против ослабленного вражеского фланга. Там, проломив тонкие ряды пехоты, дружинники смогут зайти в тыл и не дадут возможности побежавшим солдатам вернуться в крепость. Еще двести бойцов старик оставил рядом с холмом, страхуясь от возможной ловушки бастарда. Зачем рисковать, дав возможность крошечному отряду подобраться со спины и захватить в плен командующего? Нет, сегодня глупый мальчишка узнает, каково это — сражаться на равных с великим воином, одержавшим не одну победу в кровавых битвах.

Конница успела преодолеть больше половины пути, распаляя себя криками и опустив копья для сокрушающего удара, когда со стороны леса вслед за кровавыми лучами медленно встающего солнца примчалась клыкастая смерть. Почти полсотни смутсагов пролетели бурым ураганом по зеленой траве и с ревом ударили в бок вражескому отряду. Пока замешкавшиеся арбалетчики искали глазами цель, пока пытались пропихнуться в первые ряды наемников, гигантские кошки уже опрокинули половину всадников и развернули обезумевших от ужаса лошадей в болото. Не подставляясь под удары, они лишь гнали врага в тростники, нанося удары по отставшим, сбивая замешкавшихся всадников на землю и круша черепа ударами тяжелых лап. Когда армия Дейсты сумела открыть огонь, обитатели горных пиков исчезли вслед за конницей, потерявшись среди переломанных пушистых болотных метелок. Повернув на юг, смутсаги уступили место засевшим в засаде лилла-тро, которые атаковали солдат, завязших в грязи, подобно зеленым призракам. И прежде чем лорд Дейста успел осознать, что происходит, остатки его отряда перестали существовать, усыпав трупами узкую дорогу и болотные лужи.

— Что это?! Как они сумели?! Убить, расстрелять! Чего вы спите! — бесновался старик на холме, размахивая мечом. — Болваны, простейшую атаку выполнить не способны!

В ярких солнечных лучах блеснули начищенные доспехи, и высокий мужчина на белом коне, помахав наемникам рукою, медленно развернулся и поехал прочь от попятившихся вслед за ним солдат. Схватив сына за плечо, лорд Дейста зарычал:

— Ты видел?! Это же он, проклятый богами ублюдок! Он опять хочет бежать!

— Догоним, — рассерженно рявкнул Болард. — В обозе еще остались лошади, надо лишь смять его ополченцев!

— Убьем, всех убьем! — проорал взбешенный хозяин Ланграссена. — Держать строй, лежебоки! Держать строй, и никакие кошки вам не помешают! Арбалетчики, к бою! Вперед, бегом!

Взревели трубы, и замершие было наемники медленно побежали вперед. Стремительная атака зверей испугала солдат, но враг начал пятиться, болото опустело, и крики командиров гнали в бой. Еще шаг, другой, и вот уже можно различить чужие лица, спрятавшиеся за щитами.

Рыбаки вскинули луки и послали первых пернатых убийц в полет. Тут же заверещали гоблины, раскручивая метательные веревки, и осыпали солдат камнями и комьями грязи. Но расстояние было еще велико, и если стрелы сумели упасть на быстро поднятые щиты, то камни и мусор почти все свалились в траву с недолетом, вызвав смех врага. Повторив еще раз свой неудачный бросок, зеленые коротышки втянулись в щели между ополченцами и спрятались за их спины.

Набрав скорость, волна наемников приближалась все ближе, выходя на дистанцию стремительной атаки. Уже прицельно защелкали арбалеты, пытаясь поймать зазевавшегося охотника с побережья, уже кто-то упал, залитый кровью. И тут среди атакующих начали раздаваться крики боли и проклятья. То один солдат с разбегу валился на землю, то другой. Ровный ряд щитов прервался, среди дружинников вообще началась свалка… Маленькие лилла-тро насовали в комки травы и грязи стальные шипы, с легкостью пробивающие кожаные сапоги пехотинцев. Уловка сработала, позволив разорвать монолитный до этого строй, превратив больше трех десятков солдат в инвалидов.

Не дожидаясь, пока нападающие успеют переформировать ряды, первый ряд рыбаков сел за щитами, дав возможность второму и третьему достать свои арбалеты. Оказалось, что не только лорд Дейста умеет обучать своих людей пользоваться смертоносным оружием. Над тонкой линией щитов громыхнуло раз, потом другой, и волна наемников разорвалась на истерзанные клочья. Подняв запасные арбалеты, солдаты лорда Хейдера произвели третий залп и быстро отошли назад, выпустив перед собою прятавшихся за спинами гномов. Перед смешавшимся строем врагом как по волшебству построились четыре сотни бородатых воинов, закованных в железо с ног до головы. Громыхнув топорами по раскрашенным яркими красками щитам, гномы сделали шаг, другой, и наемники медленно попятились, бросая на поле раненых и убитых. Когда гномы пошли вперед, остатки армии Дейсты побежали, не обращая уже никакого внимания на крики оставшихся в живых командиров и вопли старика на холме. Никакое золото не могло заставить пятьсот выживших солдат умереть этим утром в лесу, рядом с безымянным болотом — они шли убивать и грабить, а не погибать за чужой герб и чужую славу. За свои интересы пусть умирает сам лорд Дейста…

Дружинники окружили верхушку холма, заняв глухую оборону. Остатками потрепанной сотни, ходившей в атаку, разбавили второй ряд, в первом выстроили бойцов, не участвовавших в битве. Рядом с подножием редкой цепью рассыпались гномы, за ними за высокими щитами укрылись люди моря, приготовившие к стрельбе луки и вновь заряженные арбалеты. Часть гоблинов ушла вместе со смутсагами по дороге, чтобы преследовать сбежавших наемников, часть крутилась в тылу армии Хейдера, добивая пропущенных бородатыми воинами раненых и собирая с поля окровавленные шипы, сыгравшие свою роковую роль в сражении.

Гномы расступились, и вперед вышел бывший бастард, одетый в разрисованные синей и красной красками доспехи. Не вынимая из ножен меча, мужчина медленно пошел вперед, разглядывая знакомые угрюмые лица, сторожившие каждый его шаг. Выйдя на середину между готовыми сцепиться в схватке противниками, Хейдер остановился и начал громко говорить, сложив руки на груди:

— Я владею перевалом Лэгпасс согласно слову, данному мне отцом. Но вместо дарованной земли, замка и помощи семьи уже больше года лорд Дейста травит меня, подобно дикому зверю, обвиняя во всех возможных грехах! Вместо того чтобы позволить мне поднять знамя клана над холодными скалами, меня продали в рабство и пытались несколько раз убить… Здесь и сейчас наша семья закончит спор, ради которого пролито уже столько крови. Здесь и сейчас я хочу увидеть моего отца, чтобы или похоронить раз и навсегда обиды, или решить спор посредством оружия, как завещали предки… Я, лорд Хейдер, не хочу драться с людьми, которые невиновны в личной вражде. Я не хочу проливать кровь дружинников, с которыми вместе бился в учебных схватках, охотился и охранял границы Ланграссена. Это не ваша война. И я повторяю: где мой отец, где лорд Дейста? Где человек, первым нарушивший данное слово?