прожитом и пережитом. Он написал два тома мемуаров. Определенная часть их посвящена деятельности автора на посту члена Международного трибунала. И здесь он во всех деталях рассказывает, что имело место за плотно закрытыми дверьми, когда судьями закладывались первые камни в основание будущего приговора.

Фрэнсис Биддл не скрывает, что сам он всячески настаивал на оправдании Деница. Настаивал настолько бескомпромиссно, что даже его заместитель Джон Паркер, который в течение всего процесса во всем поддерживал своего принципала, в конце концов выступил против него.

В связи с этим мне вспомнилась и другая сцена. Как сейчас, вижу медленно поднимающегося со стула американского обвинителя сэра Дэвида Максуэлла Файфа.

— Господа судьи, — говорит Файф, — доводы, которые приводит доктор Кранцбюллер, сводятся к тому, что для решения вопроса о квалификации действий Деница необходимо быть уверенным в том, что практика Соединенных Штатов Америки в подводной войне отличалась от той, которой придерживалось германское морское командование. По мнению обвинения, это не относится к делу… Вопрос о том, нарушали ли Соединенные Штаты законы и обычаи ведения войны, совершенно не относится к разбираемому здесь делу…

Но американский судья Биддл придерживается иного мнения. Он явно солидаризируется с Кранцбюллером и в книге своей не скрывает симпатий к последнему. Фрэнсис Биддл пишет:

«Кранцбюллер отвечал на возражения обвинителя искусно, спокойно, убедительно, с холодной рассудительностью, которая могла бы раздражать его оппонентов».

И дальше заявляет, что сам он «как только мог убедительно доказывал» основательность ходатайства Кранцбюллера:

«Я сказал, что мы будем выглядеть дураками, если окажется, что Нимиц тоже торпедировал (торговые суда) без предупреждения».

Биддл не скрывает, что советские судьи решительно протестовали против удовлетворения этого ходатайства. «Русские были уверены, что мы понапрасну теряем время — ведь трибуналу уже хорошо известно, что произошло на море во время Второй мировой войны».

Французский судья, как вспоминает Биддл, «взглянул на англичан, пожал плечами» — решайте, мол, вы вместе с американцами. Биддл «потребовал личной привилегии — ведь это был американский вопрос». И по его настоянию трибунал разрешил защите направить опросный лист адмиралу Нимицу.

Прошло некоторое время. Прибыл ответ. Защита сразу же воспользовалась им.

Кранцбюллер. Я предъявляю в качестве доказательства документ № Д-100. Это данные под присягой показания американского адмирала Нимица относительно подводной войны Америки против Японии. Трибуналу уже известно, что я хочу доказать этим документом. Мне сейчас не нужно его оглашать, так как в своей защитительной речи я остановлюсь на нем.

Председатель. Трибунал хотел бы, чтобы документ был зачитан…

И Кранцбюллер удовлетворяет это желание. Он читает прямо оригинал, исполненный на английском языке:

«По требованию Международного военного трибунала следующий опросный лист был направлен 11 мая 1946 года… Адмирал Нимиц был допрошен представителем отдела международного права прокуратуры США в департаменте военно-морского флота капитан-лейтенантом Л. Бродериком, который записал показания данного свидетеля…

Вопрос. Ваша фамилия, ваше звание и занимаемая вами должность?

Ответ. Честер В. Нимиц, адмирал флота ВМФ США, начальник оперативного штаба военно-морского флота Соединенных Штатов.

Вопрос. Какие посты вы занимали в военно-морском флоте Соединенных Штатов начиная с декабря 1941-го до 1945 г.?

Ответ. Я был командующим Тихоокеанским флотом Соединенных Штатов.

Вопрос. Вели ли Соединенные Штаты морскую войну против Японии? Объявлялись ли Соединенными Штатами какие-либо районы районами боевых операций, районами морской блокады, районами, опасными или ограниченными для плавания и т. п.?

Ответ. Да. С целью проведения боевых операций против Японии определенные районы Тихого океана были объявлены театром военных действий.

Вопрос. Принимая во внимание ваш утвердительный ответ, было ли принято, чтобы подводные лодки атаковали без предупреждения все торговые суда, замеченные в этих водах, кроме своих собственных судов и кораблей союзных флотов?

Ответ. Да, за исключением госпитальных судов и других кораблей, находившихся под охраной соответствующих разделов правил ведения войны на море.

Вопрос. У вас был приказ действовать именно таким образом?

Ответ. Начальник оперативного штаба военно-морского флота 7 декабря 1941 года дал приказ о ведении неограниченной подводной войны против Японии».

Давайте немного отвлечемся и перенесемся в ФРГ.

Через 20 лет доктор Кранцбюллер публикует свои воспоминания и проливает слезу: уж так притесняли в Нюрнберге защиту, уж в такие тяжелые условия ее ставили, что в сущности сводили на нет. Особенно сетует автор на то, что адвокаты якобы «не имели доступа к архивам».

«Для защиты, — пишет он, — очень важно было получить доступ к материалам, относящимся к ведению войны на море, которые находились в архивах британского адмиралтейства… Американские и английские обвинители возражали: если позволить каждому защитнику вести самостоятельные поиски в архивах, то будет создан прецедент… Такое отношение можно сравнить с ситуацией, когда защищаешь купца без права заглянуть в его конторские книги».

И это осмеливается утверждать тот, чей помощник получил разрешение рыться в секретных архивах британского адмиралтейства, кому разрешили послать опросный лист адмиралу Нимицу и кто получил из Америки ответ, содержавший все требовавшиеся ему данные. Однако Кранцбюллера постигла участь многих других фальсификаторов истории. Его изобличает стенографический отчет Нюрнбергского процесса. Вот что в действительности сказал тогда английский обвинитель Файф по поводу ходатайства адвокатуры:

«Я сам добивался того, чтобы помощник д-ра Кранцбюллера мог поехать в Лондон и не спеша посмотреть эти документы в адмиралтействе. Это изложено в нашем письменном ответе. Я полагаю, что такого рода отношение обвинения к этому вопросу является лучшим свидетельством помощи обвинения защите в получении необходимых для нее материалов».

А теперь вернемся в зал нюрнбергского Дворца юстиции. Там развертываются события весьма значительные.

Оглашению ответов Нимица больше всех обрадовались, конечно, гросс-адмиралы. Нежданно-негаданно они получили полную индульгенцию.

22 мая 1946 года, во время завтрака, Дениц поделился своими восторгами с тюремным врачом:

— Вы знаете, доктор, что Нимиц сказал? Он признал, что на всем пространстве Тихого океана американский флот проводил неограниченную морскую войну. Это замечательный документ!

Но возник вопрос, примет ли трибунал такой документ в качестве доказательства и какую даст ему оценку?

Кранцбюллер осторожен. Огласив показания Нимица, он ни в чем не упрекает американское командование. Скорее, наоборот. Что из того, если американские подводные лодки не оказывали помощи тонувшим японским морякам? Адвокат считает: в сложных условиях современной войны иначе и быть не может.

И приказ Деница о расстреле на поверхности моря пытающихся спастись английских моряков — тоже в порядке вещей. Разве американский флот на Тихом океане поступал иначе? Вот пусть судьи познакомятся лишь с одним эпизодом, воспроизведенным в газете «Фелькишер беобахтер» по известным журналам Соединенных Штатов Америки «Ньюсуик» от 15 марта и «Лайф» от 22 марта 1943 года.

«Сражение окончилось настоящей бойней. Утром 4 марта 1943