— Они, — подхватила Рени. — Кто «они»?

— Ублюдки, которые убили всех моих друзей. — Улыбка исчезла с его лица. — А совсем недавно добрались и до Сьюзен. Вот почему слишком поздно. Потому что мои друзья мертвы. Остался только я.

Старик величественным жестом указал на жалкую убогую комнату, словно та была последним местом на земле, где еще сохранилась жизнь.

Возможно, для него она и была последним местом на земле, подумала Рени. Ее сердце немного смягчилось, но она по-прежнему не могла решить, как относиться к этому человеку.

— Послушайте, нам позарез нужна информация. Скажите, Сьюзен говорила правду? Вы что-то знаете о городе?

— Давай по порядку, девочка. Я расскажу вам все, но расскажу по-своему. — Он растопырил скрюченные пальцы на поле халата. — А начну с того, что случилось год назад. Тогда нас оставалось шестеро — Мелани, Дирструп и еще трое моих коллег. Впрочем, какое вам дело до имен старых хакеров, верно? Одним словом, к тому времени нас осталось лишь шестеро — шестеро верных друзей, которые знали друг друга годами. Комо Мелани и я работали над одной из ранних версий Скворечника. Фэни Дирструп учился со мной в университете. Фелтон, Мисра и Саката работали под моим началом в «Телеморфиксе», и почти все мы были постоянными членами Скворечника. Фэни Дирструпа это не касалось: он считал нас группой левого крыла, кем-то вроде идиотов «Нового поколения». Немногим позже Саката тоже отказалась от своего членства — ей не понравились правила исполнительного комитета. Но мы всегда сохраняли контакт. Нас объединяли многочисленные потери друзей — вполне обычная боль для людей такого возраста, — и мы становились все ближе и ближе друг к другу, хотя бы потому, что круг общения со временем сужался.

— Прошу прощения, но у меня возник вопрос, — сказала Мона Лиза. — Ваших товарищей не связывало друг с другом общее место работы. Тем не менее вы сказали, что вас осталось только шестеро. Шестеро… кого?

Рени кивнула. Она и сама искала связующую нить.

— Черт возьми, придержи свою критику! — нахмурив брови, рявкнул Сингх. Однако на самом деле он был рад оказанному вниманию. — Я ведь к этому и веду. Вы должны понять, что мы тогда еще ни о чем не подозревали. Я даже не задумывался о том, что нас осталось только шестеро. У меня было много знакомых и друзей — не такой уж я жалкий ублюдок, каким могу показаться. С какой стати мне искать какую-то роковую связь? Вот я ничего и не замечал, пока мои друзья не стали гибнуть.

Первым оказался Дирструп. Врачи констатировали сердечный приступ. Я опечалился, но ничего не заподозрил. Фэни всегда любил выпить, и мне говорили, что в последнее время он страдал от ожирения. Я тогда еще подумал, что вот, мол, бедняга отмучился.

Потом погиб Комо Мелани — тоже от сердечного приступа. За ним пришла очередь Сакаты: она упала с лестницы собственного дома на окраине Ниигаты. Потеряв за несколько месяцев трех старых друзей, я почувствовал себя действительно хреново. Но у меня не было причин для подозрений. Однако позже садовник Сакаты, помогавший ей по хозяйству, заявил полиции, что видел двух мужчин в темной одежде, которые выезжали из ворот особняка как раз в то время, когда, по расчетам экспертов, наступила смерть его хозяйки. С тех пор уже никто не говорил, что старая программистка, консультант по компьютерной оснастке, погибла в результате несчастного случая. Насколько я знаю, японские власти так и сдали ее дело в архив.

Фелтон умер через месяц. Свалился на рельсы в лондонской подземке. Причина — сердечная недостаточность. Ему поставили памятник в Холме Основателей. К тому времени, когда я начал шевелить мозгами, мне позвонил Виджай Мисра. Он тоже был удивлен, но в отличие от меня прибавил к двум два и получил сравнительно точный ответ. А вам надо учесть, что таких друзей, как Дирструп, я знал почти всю свою жизнь. Я забыл о тех чудных временах, когда мы шестеро работали вместе. Там трудилось много других людей. Но мы оказались последними из того ушедшего поколения. После разговора с Мисрой я понял, что нас осталось только двое. Довольно противное чувство, ребята.

Рени подалась вперед:

— Двое? Над чем вы работали?

— Я же к этому и подвожу, тупая девчонка!

— Не кричите на меня! — свирепо ответила она, теряя остатки самообладания. — Я рискую свободой, пользуясь университетским оборудованием. Меня вышибли с работы. Возможно, сейчас кто-то уже звонит в полицию, чтобы сообщить о моем незаконном выходе в сеть. О Боже! Почему я прошу у людей информацию, а получаю только песни с плясками и большую-большую тайну?

Через структуру ВР она почувствовала, как Ксаббу коснулся ее руки, напоминая о том, что им следует сохранять спокойствие.

— Ладно, подружка, не реви, — сказал повеселевший Сингх. — Нищим выбирать не приходится.

— Это место защищено от прослушивания? — внезапно спросила Мартина.

— Как звуконепроницаемый бункер в центре Сахары. — Старик засмеялся, демонстрируя брешь в зубах. — Можешь поверить мне на слово — я сам писал программу защиты этого места. Даже если бы на одной из ваших линий появились информационные отводы, я узнал бы об этом через несколько секунд. — Он снова засмеялся и удовлетворенно вздохнул. — Итак, вы просите меня продолжать. Хорошо, я продолжу. Мисра тоже был специалистом по системам компьютерной защиты… Но это ему не помогло. Они добрались до него. Врачи сказали, что он покончил с собой — передозировка лекарства против эпилепсии. Однако я беседовал с ним за две ночи до этого, и он не помышлял о самоубийстве. Мы понимали, что наши шансы ухудшаются. Виджай был напуган, но не подавлен, нет! И когда он погиб, у меня не осталось никаких сомнений. Эти люди убивали каждого, кто хоть что-нибудь знал об Иноземье.

— Иноземье? — эхом отозвалась Мона Лиза. Впервые с тех пор как Рени увидела ее в ВР, Мартина казалась действительно встревоженной. — Так, значит, это связано с Иноземьем?

По позвоночнику Рени пополз неприятный озноб.

— Эй, подождите! Вы о чем?

Старик закивал, едва не млея от удовольствия.

— Ага! Вам стало интересно! Ну что? Теперь будете слушать?

— Мы будем вас слушать, мистер Сингх, — тихо и выразительно ответил Ксаббу. — Очень и очень внимательно.

— А я говорю, подождите! — требовательно повторила Рени. — Что это еще за Иноземье? Звучит как название какого-то парка с аттракционами.

Плоский прямоугольник дрогнул, и бледное лицо Моны Лизы повернулось к ней:

— В некотором смысле так оно и есть. Во всяком случае, это подтверждают все немногочисленные слухи. Но об Иноземье известно еще меньше, чем о Скворечнике. Говорят, что это какая-то крупномасштабная симуляция — игровая компьютерная сеть для богатых и влиятельных людей. Как личная собственность она держится в секрете, и поэтому о ней знают лишь очень немногие. — Мартина снова обернулась к Сингху: — Прошу вас, продолжайте.

Он кивнул, как бы принимая то, что ему причиталось.