«Элиан-2». Он думал что Вьетминь, учитывая огромные потери на «Элиан-2» ранее этом вечером и продолжающиеся тяжелые бои на «Элиан-10» и «Элиан-4» оставит «Элиан-2» в покое на данный момент или, возможно, попытается обойти его с фланга. На юге «Элиан-2» сержант Шабрие, который с небольшой огневой группой все еще прикрывал склон Елисейских полей от просачивания коммунистов, едва не был захвачен одиночным бо-дой, который внезапно, никем не замеченный, спрыгнул в траншею и приказал Шабрие сдаться. Он был убит в последний момент французским десантником, который стоял позади него и которого он не видел. За несколько минут до 23.00 Шабрие вывел свои последние аванпосты с Елисейских полей, которые теперь обстреливала артиллерия и ракеты коммунистов.

Со стороны Вьетминя командир дивизии лично наблюдал за последними приготовлениями к подрыву мины и последующему прорыву трех пехотных батальонов. Его политический комиссар стоял рядом с ним и снова напомнил ему о том факте, что Женевская конференция начнется через два дня, 8 мая, и что к тому времени крайне важно, чтобы Дьенбьенфу был в руках Вьетминя. Командир ответил своей собственной версией высказывания Мао Цзедуна о том, что сила вырастает из ствола пушки:

- Переговоры с империалистами должны вестись с помощью штыков, взрывчатки и пушек. Сегодня вечером мы «договоримся» с ними…

Политкомиссар согласился с ним и с улыбкой сказал:

- Правильно. Президент Хо сказал: «Наши солдаты лучшие дипломаты… После Дьенбьенфу, несомненно, условия, навязанные врагом, изменятся.

В час «Ч» минус десять минут радисты штаба дивизии начали проверять связь с тремя пехотными батальонами штурмового отряда. Хотя теперь у них было достаточное количество радиостанций американского производства для довольно эффективной радиосвязи со своими передовыми частями, Вьетминь широко полагался на быстро натягиваемые телефонные кабели, и в час «Ч» минус пять минут, телефонист передал трубку командиру дивизии с открытой линией в штаб 102-го полка, чтобы немедленно получить новости о результатах подрыва мины. За несколько секунд до 23.00 командир повернулся к своему заместителю начальника штаба.

- Отдавайте приказ на подрыв зарядов – тихо сказал он, затем вышел из траншеи вместе с политическим комиссаром, чтобы самому увидеть взрыв. Он, как и все вокруг, ожидал услышать шум от взрыва. Но час «Ч» прошел, а ничего слышно не было. Неужели мина не взорвалась?

Политический комиссар повернулся к командиру дивизии с вопросительным взглядом, но в этот самый момент они услышали на фоне звуков боя глухой грохот и почувствовали легкую дрожь. По открытой линии, 102-й полк доложил, что над «Элиан-2» была замечена яркая вспышка, за которой последовал дым, но не было уверенности в том, что весь заряд действительно взорвался.

Недоумение Вьетминя было конечно, понятно. Они никогда не взрывали глубокие минные шахты, а что касается шума от взрывчатки, то они знали только тот, что производили французские 1000 фунтовые авиабомбы. Те, конечно, взрывались близко к поверхности, в то время как их собственная мина была глубоко погребена в холме. После еще одной осторожной разведки, передовой батальон 102-го полка (вероятно, 69-й пехотный батальон) поднялся из штурмовых траншей.

Пуже также почувствовал взрыв мины сначала просто как глубокую дрожь, точно так же, как корабль, получивший смертельное ранение от вражеской торпеды, еще продолжает свой прежний курс в течение мгновения, прежде чем затонуть. То же самое можно сказать и о Шабрие, который находился буквально на краю кратера, образованного зарядом взрывчатки. Он увидел огромный гейзер черной земли и дыма, поднимающийся в небо и он, мгновенно осознав что происходит, бросился в ближайший блиндаж. Это спасло ему жизнь, когда огромные куски взорванной земли, оружия и блиндажей начали сыпаться на «Элиан-2». 2-я рота капитана Эдм исчезла, погребенная под обломками, разорванная на куски взрывом, или контуженная до полного паралича.

Но когда дым рассеялся и поле боя снова стало видно в свете осветительных ракет, последние остатки 2-й роты воспользовались моментом колебания на стороне Вьетминя, чтобы выдвинуть свое оставшееся автоматическое оружие. Наступающие волны коммунистов обнаружили, что пропитанная дождем земля из кратера была скользкой как масло, и продвигались мучительно медленно. Сержант Шабрие и его горстка людей – с ним было пятеро, в том числе, трое раненых, выпускали обойму за обоймой в массу увязших под ними людей. «Элиан-2», изрубленный в куски пятидесятью пятью днями постоянного артиллерийского огня и теперь разорванный на части миной, все еще крепко держался. Все, что ему сейчас требовалось – это немного боеприпасов и горстка подкреплений. Если бы их удалось найти, хаос, созданный взрывом мины, на самом деле, мог бы стать благом для обороняющихся. Три часа спустя, получив обещание о небольшом отряде десантников от подполковника Лекур-Гранмезона, сам Пуже контратаковал на юг через вершину «Элиан-2», оттесняя прорвавшихся солдат противника от блиндажа к блиндажу и от воронки к воронке к кратеру.

Бойцы 102-го полка знали, что если бы они сейчас не сбросили десантников с «Элиан-2», все их жертвы, вся ужасно трудная работа по закладке мины, была бы напрасной. И Пуже также знал, что если он потерпит неудачу в ту ночь, то завтра весь французский укрепрайон в Дьенбьенфу будет мертв. В 03.00, когда северная часть «Элиан-2» была теперь почти полностью лишена войск и не было никаких следов Лекур-Гранмезона и его десантников Иностранного легиона, Пуже вернулся на свой КП в подвале, чтобы связаться по рации с 2-й воздушно-десантной группой. Он больше не мог связаться с ними, но отчетливо слышал, как Брешиньяк разговаривал со своими ротами на «Элиан-4». Он также ясно слышал, как Кледик, оказавшийся под жестким давлением на северо-восточном фланге «Элиан-4» просил Лекур-Гранмезона ускорить его приближение и он услышал ответ последнего, что ему мешала глубокая грязь и ручные гранаты, которыми его забрасывали со всех сторон. Пуже знал, что это означало, что он не получит никаких резервов.

То, что случилось с разными маленькими ротами, собранными вместе под огнем Лангле, было нормальным. Первое вышедшее подразделение, Жакме, было перехвачено на открытом месте, когда оно пересекало Нам-Юм и было уничтожено. Тела погибших добавились к телам сотен других, которые теперь лежали в воде в таком количестве, что по ним можно было перейти реку. Рота Байи из 8-го ударного парашютного пробилась с некоторыми потерями и достигла «Элиан-10», где все еще держался майор Тома. Там ситуация была апокалиптической. Горстка людей под началом лейтенантов Ле Пажа и Датена все еще контратаковали, чтобы удержать подход к мосту Бейли. Капитан Ле Будек который до сих удерживал «Элиан-10», рухнул с рукой, раздробленной осколками снаряда. Наконец, в 03.30 лейтенант Вайнбергер собрал два небольших взвода ходячих