Мисс Ли отыскать не удалось. Она скиталась по брошенным домам в Айове и Иллинойсе, не платила налоги и не работала с 2008 года. Ее жизнь являлась безошибочной трагической дугой: когда-то она была библиотекаршей и считалась эксцентричной победительницей конкурсов по «Скрабблу». Ли также имела репутацию подающего надежды экстрасенса и иногда использовалась властями для помощи. Что это значит?

Еще был молот. Он днями не выходил из ума Хаттер. Чем больше она узнавала о деле, тем тяжелее становился в ее мыслях этот молот. Если Вик хотела сделать себе алиби и изобразить атаку на себя, почему она не сказала, что Мэнкс напал на нее с бейсбольной битой, лопатой или ломом? Макквин описала оружие, которое оказалось костяным молотом – тем самым, что пропал вместе с телом Мэнкса, – подробность, не указанная ни в одном новостном отчете.

Потом был Луи Кармоди – любовник Вик Макквин, отец их ребенка, мужчина, который годы назад увез ее от Чарли Мэнкса. Стеноз Кармоди не был симуляцией. Хаттер говорила с лечащим доктором, и тот подтвердил, что Луи перенес по крайней мере два предынсультных приступа в течение недели.

– Ему не следовало покидать госпиталь, – сказал доктор, словно Хаттер была виновата в его бегстве.

И она чувствовала на себе груз вины.

– Без ангиопластики любая нагрузка на сердце может инициировать ишемический каскад. Вы понимаете? Это лавина, обрушившаяся на мозг. Большой инфаркт.

– То есть он может получить удар? – спросила Хаттер.

– В любую минуту. Каждое мгновение, пока он не в госпитале, этот парень похож на человека, лежащего на середине дороги. Рано или поздно какая-то машина наедет на него.

И все же Кармоди вышел из госпиталя и взял такси до вокзала. Он купил билет до Бостона – предположительно в какой-то хитрой попытке сбросить копов со следа, – затем вышел на улицу к аптеке и позвонил в Довер, штат Нью-Гэмпшир. Через сорок пять минут к нему на пикапе подъехал Кристофер Макквин. Кармоди сел на пассажирское сиденье. Они направились сюда.

– Итак, чем, по-вашему, занималась Вик Макквин? – спросил Далтри.

Кончик сигареты светился во тьме, бросая инфернальный свет на его морщинистое некрасивое лицо.

– Чем же?

– Она направилась прямиком к этому парню, Бингу Партриджу. Она охотилась за ним, чтобы получить информацию о сыне. Вот что она делала. Она сказала вам это, верно? Макквин замешана в каком-то дерьме. Вот почему ее сына схватили. Вы так не думаете? Партнеры по бизнесу преподнесли ей урок.

– Не знаю, – ответила Хаттер. – Спрошу ее, когда увижу.

Далтри поднял голову и выдул дым в белый туман.

– Готов поспорить, что дело связано с торговлей людьми. Или с детской порнографией. Эй, а это имеет смысл, верно?

– Нет, – ответила Хаттер и начала уходить от детектива.

Сначала она просто разминала ноги. Ходьба помогала ей думать. Она сунула руки в карманы штормовки и обошла грузовик по краю шоссе. Взглянув на другую сторону дороги, она увидела среди сосен несколько огней, горевших в доме Кристофера Макквина.

Доктор говорил, что Кармоди похож на человека, лежащего на дороге в ожидании, когда его переедут. Это было неверное сравнение. Ситуация усложнялась тем, что он шел по середине дороги, весело направляясь на приближавшийся транспорт. В доме было то, в чем он нуждался. Нет! Поправка! В чем нуждался Вейн. Она должна учесть, что все рассуждения, включая его выживание, можно было отбросить в сторону. В доме что-то находилось. Всего в двухстах футах.

Далтри нагнал ее, когда она переходила дорогу.

– Так что мы будем делать?

– Я хочу примкнуть к одной из разведывательных групп, – сказала Хаттер. – Если вы пойдете со мной, вам придется затушить свою сигарету.

Далтри выбросил окурок на дорогу и зашагал рядом с ней.

Перейдя шоссе, они двинулись по кромке гравия. Их пара находилась в сорока футах от дома Кристофера Макквина, когда раздался женский голос.

– Мэм? – тихо позвала небольшая крепкая женщина в синем дождевике.

Она поднялась из-под ветвей высокой ели. Это была индианка Шитра. Она держала в руке длинный стальной фонарик, но не включала его.

– Это я, Хаттер. Кто здесь?

– Шитра, Пол Гувер и Джибран Пелтьер.

Они представляли собой одну из двух групп, укрывшихся среди деревьев. Им полагалось наблюдать за домом.

– Что-то случилось с оборудованием. Бионическая тарелка не работает. Камера не включается.

– Мы знаем, – сказал Далтри.

– Что произошло? – спросила Шитра.

– Вспышка на солнце, – ответил детектив.

* * *

Вик оставила «Триумф» среди деревьев – на небольшом подъеме у дома отца. Когда она поднялась с байка, мир покачнулся. У нее возникло ощущение, что она стала крохотной фигурой в стеклянном шаре со снегом, который наклонил какой-то бесчувственный мальчик.

Она начала спускаться по склону и с удивлением поняла, что не может идти прямо. Если бы ее остановил коп, она сомневалась, что прошла бы стандартную проверку на трезвость, пусть даже и не выпила ни капли алкоголя. Потом до нее дошло, что никакой коп не стал бы задерживать ее. Он сразу же заковал бы ее в наручники и отвесил бы пару ударов дубинкой для острастки.

К проволочной двери вышла новая фигура – большой мужчина с широкой грудью, огромным животом и шеей, крупнее, чем бритая голова. Луи. Она узнала бы его в толпе за пятьсот футов. Двое из троих мужчин, которые любили ее, смотрели, как она, шатаясь, шла по холму. Тем, кто отсутствовал, был Вейн.

Она рассеянно подумала, что мужчины являлись одним из удовольствий этого мира. Сюда же можно было отнести огонь в холодную октябрьскую ночь, какао и удобные шлепанцы. Неуклюжие чувства сильного пола, их щетинистые лица и желание совершить праведный поступок – приготовить омлет, поменять лампочку и, конечно же, обнять – иногда приводили женщин в восторг.

Вик хотела бы не так отчетливо осознавать огромную вину за то, что ее мужчины думали о ней – чего она в действительности была достойна и ее реальную цену. По ее мнению, она всегда просила слишком много, а давала очень мало. У нее будто бы имелось извращенное побуждение заставить всякого, кто заботился о ней, пожалеть об этом – побуждение найти что-то такое, что будет больше всего приводить их в ужас, а потом повторяться, пока им не придется бежать от нее в целях самосохранения.

Казалось, что в ее левом глазу большая отвертка медленно поворачивала ржавый болт. После дюжины шагов левое колено перестало сгибаться. На полпути через двор оно отказало без предупреждения, и Вик упала на землю. Было такое ощущение, что Мэнкс ударил по ноге своим молотом.

Отец и Луи, выбежав из двери, поспешили к ней. Она махнула им рукой: не волнутесь, я в порядке. Но Вик поняла, что не может встать. Теперь ей придется стоять на одном колене. Ее нога не могла сгибаться.