— Никуда, — удрученно ответила Суль. — Я только хочу лечь поудобнее.

Она взяла девочку за руку.

— Я здесь, с тобой.

Мета успокоилась.

— Я так ждал встречи с тобой, — шептал до предела разочарованный Якоб.

— Я тоже очень рада тебе, — шептала в ответ Суль.

— Это наш единственный шанс. Утром с нами опять будет Йорген, мы не сможем побыть одни…

— Якоб, я ничего не могу поделать…

— Если ты будешь подбирать всех нищенок…

— С Метой особый случай. Я не могу говорить об этом сейчас. Попробуем уснуть! Нам предстоит утром долгий путь.

— Но я хочу тебя, Суль!

— Я знаю. Я чувствую то же самое, что и ты. Спокойной ночи.

Он обнял ее за талию. Суль отодвинула его руку — мягко, но решительно.

Она слышала, как он ругается шепотом, после чего он демонстративно повернулся к ней спиной.

Суль проснулась на рассвете.

— Якоб! Мета исчезла!

Он проснулся.

— Слава Богу! Наконец-то мы сможем побыть вместе.

— Нет, не будь таким эгоистичным! Надо найти ее.

— Зачем? Если она хочет уйти, пусть уходит! Таким, как она, все нипочем.

— Но не ей. Мета беспомощна, как грудной ребенок. Когда я встретила ее, на ней были лохмотья, она не ела целую неделю, и дюжина здоровенных солдат связали ее и по очереди насиловали. Сзади.

— Боже мой! Почему же ты об этом не сказала?

— У меня не было такой возможности, ведь она не отходила от меня ни на шаг. Вот почему я оттолкнула тебя этой ночью: мне не хотелось, чтобы она вспоминала о мерзавцах.

Суль встала.

— Смотри, Якоб! Девочка положила букет цветов на то место, где спала. Бедная малютка, это знак ее благодарности.

— Да, но почему она вдруг ушла?

— Не знаю. Мы должны ее найти.

— Да, — сказал Якоб. Нам надо отыскать добрых людей, которые позаботились бы о ней.

— Спасибо, Якоб.

Когда они выходили с тока, Суль остановилась и обняла его за шею.

— Ты просто прелесть, — сказала она и чмокнула его в щеку. Якоб тут же с силой прижал ее к себе, и его поцелуи рассказали ей о его тоске. Они вышли наружу. Собрали вещи. Суль прикрепила букет к гриве коня — и понеслись через поля и луга, в обратную сторону. Они считали, что Мета не пойдет туда, куда собирались направиться они.

Она ушла уже далеко, но они догнали ее. Маленькая фигурка, шагающая по тропинке, полуслепая от слез, содрогающаяся от плача.

Якоб слез с коня.

— Ах, Мета, почему ты это сделала? — спросила Суль.

Девочка отвернулась. Она так рыдала, что не в силах была говорить.

— Ты напугала нас, — спокойно продолжала Суль, в то время как Якоб подсаживал девочку на коня. — Расскажи нам все.

— Я думала… так лучше… что вы будете одни, — лепетала она.

— Черт возьми, — шепотом произнесла Суль и взглянула на Якоба.

Определенно, девочка слышала их ночной разговор.

Якоб же проявил большую находчивость, чем она от него ожидала.

— Ты неправильно поняла нас этой ночью, Мета, — сказал он. — Мы не хотели отделаться от тебя. Просто нам с Суль надо было обсудить наедине вопросы, касающиеся Дании. Но с этим можно повременить.

«Ну, ты и даешь! — с улыбкой подумала Суль. — Наши ласки обещают быть делом государственной важности!»

— Я не хотел называть тебя нищенкой, — продолжал Якоб, — Я был усталым и раздраженным, у меня просто вырвалось это слово, понимаешь?

Мета кивнула, глубоко вздохнув.

— Ты заметила, Мета, — небрежно произнесла Суль, — каким красивым стал конь с букетом возле уха? Можешь поверить, ему это нравится!

На лице Меты появилась неуверенная, жалкая улыбка.

— Кстати, это очень красивый букет, Мета, в нем гак удачно сочетаются цвета: фиолетовый, розовый, желтый.

Суль подумала, что Мета наверняка когда-то училась искусству составлять букеты, чтобы торговать на дорогах.

Тропинка теперь была настолько широкой, что они могли ехать рядом.

Взглянув на Якоба, Суль продолжала:

— И теперь, понимаешь ли, Мета, теперь я поняла, что не хочу расставаться с тобой. Нам так тебя не хватало! И я подумала, не взять ли тебя с собой в Норвегию, к моей дорогой матушке? Что ты на это скажешь?

— О, фрекен! — восторженно произнесла Мета и обняла ее с такой силой, что у Суль перехватило дыхание.

— Ты знаешь, где находится Норвегия?

— Нет, — тихо ответила Мета. — Может быть, там, за лесом?

— Можно сказать и так. За морем, Мета! Нам предстоит плыть день и еще ночь.

— Ох, но это же опасно!

— Нисколько. Какой тролль доберется там до тебя?

— Великий Морской змей! Он переворачивает корабли!

— Но не тогда, когда я рядом с тобой, — успокоила ее Суль. — Но… Я понимаю. Ты хочешь остаться в Сконе…

Мета громко глотнула слюну, так что Суль не только услышала, но и почувствовала это.

— Нет, фрекен, я поеду с Вами!

Через некоторое время, уже успокоившись, Мета сказала:

— Спасибо, фрекен!

Все шло как и предполагала Суль: Йоргену трудно было покинуть крестьянский двор, вернее, хозяйскую дочь. Но теперь, когда он выздоровел и окреп, Якоб Скилле был беспощаден.

— Тебе нужно домой, к Оттилии, — сердито бормотал он.

— К какой Оттилии? Ах, да, к этой заносчивой ряженой кукле! Мне страшно даже подумать, что я вернусь к ней, я бы с удовольствием остался здесь!..

Они дали ему проститься с крестьянской девушкой и поехали дальше, на восток.

В Хельсингборге Якоб нашел корабль, отплывающий в Норвегию. Суль договорилась со шкипером, и ей с Метой дали отдельную каюту, где Якоб намеревался провести последнюю ночь.

— Вот это я называю точным расчетом, — с гордостью сказал он, — еще двое суток, и корабль бы ушел.

Но глаза его, смотрящие на Суль, были печальны и серьезны.

Сама же она была явно растеряна. Из головы у нее не выходила фантастическая встреча с Сатаной, и она чувствовала, что некоторое время должна побыть одна. Болтовня с друзьями стала раздражать ее, она не слушала, что ей говорят. Куда больше ее занимала тайна, которой она ни с кем не собиралась делиться. Ей необходимо было уйти куда-нибудь. Мета, гордившаяся тем, что ее взяли в Норвегию, спала так крепко, что Суль решила потихоньку исчезнуть.

Луна освещала крепостные сооружения Кернана, самой высокой башни Хельсингборга. Луна была уже не такой полной, как в прошлый четверг, но все же свет ее заливал церковь святой Марии и весь город. Суль знала, куда ей нужно. Она должна навестить свой мир. Якоб рассказывал ей о руинах старинных катакомб, где держали заключенных — там бродили по ночам духи несчастных. Но он точно не знал, где это находится.