Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даг замолчал, погрузившись в свои мысли, отвечая лишь «да» и «нет», рассеянно слушая рассказ Шарлотты о жизни в Гростенсхольме.
Наклонившись к нему, она спросила:
— Что с тобой, Даг? У тебя такой озабоченный вид.
Он выпрямил плечи, глубоко вздохнул.
— Да, мама. Боюсь, что Вы из самых лучших побуждений положили начало ужасной трагедии.
— Я? — покраснев, спросила она. — Что ты хочешь этим сказать?
— Как-то раз в Линде-аллее Вы рассказали о фрекен Тролле, о которой я мимоходом упоминал, не так ли?
— Да, — в замешательстве произнесла Шарлотта. — И чем же закончилась эта история?
— Ничем. Ничего и не было — просто мне показалось, что она мила, и я был польщен тем, что она разговаривала со мной. Это и моя ошибка тоже, мне не следовало упоминать ее имя.
— Ошибка? Ничего не понимаю.
— В это время за Лив ухаживал Берениус, не так ли? И он был представлен ей здесь, в Гростенсхольме, да?
— Да, это было здесь, что из этого?
Даг встал и принялся ходить по комнате.
— И до меня дошла весть о том, что Лив собирается за него замуж, что она уже дала согласие.
— Да, это была невероятно удачная партия для маленькой Лив, — не понимая, куда клонит сын, ответила Шарлотта. Увидев глубокую печаль на лице Дага, она забеспокоилась:
— Лив вышла замуж за женомучителя, мама! Это настоящий домашний тиран!
Шарлотта замерла от ужаса. Он же снова принялся шагать по комнате, потом остановился и стукнул кулаком по подоконнику.
— Ах, мама, Вы бы взглянули теперь на нее! Она превратилась в маленькую, дрожащую тень! Свекровь с утра до вечера понукает ею. Ей не разрешают навещать свою семью, а муж наказывает ее за все то, чему она научилась дома. Он высек ее плетью только за то, что она нечаянно выдала сама себя, показав ему, что умнее его.
— Неужели это в самом деле так, мой мальчик? — растерянно воскликнула Шарлотта. — Что же нам делать? О, Боже, что нам делать? Тенгель…
— Нет, не надо говорить об этом Тенгелю! Он убьет Лаурентса, а этого допускать нельзя. Ради самого Тенгеля! Мы должны обсудить это: Силье, Суль и мы с тобой. Что-нибудь да придумаем. Суль просила меня подождать, но я не мог молчать.
— Да, конечно. О, Господи, что я наделала! Но я и не подозревала… О, бедная девочка… Никто на земле не способен любить так, как Лив!
— Я согласен с тобой, мама! Но не рассказывай ничего в Линде-аллее — пока. Дай время нам с Суль найти выход. Лив очень боится скандала.
— Обещаю тебе.
Они долго сидели, думая каждый о своем.
— Как дела у Суль в Копенгагене? — наконец спросила Шарлотта.
— У Суль? Она как кошка — всегда падает на четыре лапы.
— Значит, был скандал?
— Уж это она умеет делать, даже очаровывая окружающих.
— Не ругай ее, мой мальчик.
— Ха! Вы бы послушали Суль, когда она в ярости!
— Могу себе представить, — утомленно произнесла Шарлотта.
На Линде-аллее Суль встретили с распростертыми объятиями.
— Нет, Силье, тебе пора кончать есть медовые пирожные!
Тенгель обнял Силье за талию.
— Это ей к лицу!
— На время. Я уже насмотрелась на упитанных матрон, и мне что-то не хочется видеть такую у себя дома!
— Это не так легко, — сконфуженно улыбнулась Силье. — Но ты совершенно права, я слишком раздобрела. Тенгель, если ты увидишь, что я беру медовое пирожное, отними его у меня и отдай беднякам! Но что это за девочка с тобой, Суль?
Силье тяжело было выслушивать недипломатичную критику Суль, и она пообещала самой себе, что больше не даст для этого повод. Так что Суль сделала полезное дело.
Суль представила смертельно смущенную Мету своей семье и вкратце рассказала о ее судьбе. Наиболее драматичные места она опустила, щадя Мету.
Силье и Тенгель сразу прониклись сочувствием к бездомной девочке и обещали, что возьмут ее в прислуги.
Мета осторожно спросила, не позволят ли ей работать на скотном дворе. По ее мнению, дом был слишком роскошен для нее.
— Что же ты делала в Сконе, Суль? — подозрительно спросил Тенгель.
— Навещала знакомых, — непринужденно ответила она.
— Вот как? Уж не в Бресарпс Бакар ли? «Проклятие, — подумала Суль, — и он знает о ведьмах тоже!»
— Нет, как ты мог подумать! Если быть совершенно точной, то это недалеко от Тулларпа.
— Тебе было там трудно, Суль?
— Трудно? Почему?
— Я получил… послание от тебя. Мы с Силье пытались тебе помочь.
Суль опустила голову и принялась смущенно рыться в своем узелке.
— Вам удалось это, — пробормотала она. — Спасибо, тысячу раз спасибо!
Тенгель и Силье переглянулись.
— Ты ничего не хочешь рассказать? — спросил Тенгель.
— Ничего, — ответила Суль. — Я сделала глупость. Этого больше не повториться. Можете быть уверены.
— Ты когда-нибудь расскажешь мне об этом! — тихо попросил Тенгель. — Мне это интересно! Ты понимаешь! Мне показалось… что я видел фигуру… которую мне бы не хотелось называть по имени.
Суль пристально посмотрела ему в глаза. И оба почувствовали, как близки друг другу. Она кивнула.
— Когда-нибудь я расскажу тебе, обещаю. Сейчас еще слишком свежи воспоминания.
— А вот и Аре, — сказала Силье. — Аре! Посмотри, кто приехал! А это Мета, она будет у нас жить. Мета, если тебя интересует работа на скотном дворе, обратись к Аре, это его хозяйство.
Мета застенчиво взглянула на высокого, сильного юношу, очень похожего на Тенгеля — только без его демонических черт.
— Спасибо, когда я могу начать? — спросила она. — Я буду много работать…
Аре с недоумением уставился на нее.
— Что она говорит? Я не понимаю ни слова!
— Вы не понимаете меня, господин… — огорченно прошептала она.
— Господин!! Мне только четырнадцать лет! А вот ты до сих пор не умеешь правильно говорить!
— Все дело в том, Аре, — сказала Суль, — что она говорит по-сконски, на диалекте, напоминающем одновременно датский и шведский. Ты быстро научишь ее…
— Я? Никогда в жизни! Сама научится!
— Возьми ее на скотный двор и покажи свои владенья, — сказала Силье. — И веди себя прилично! А мы поговорил с Суль наедине.
— Почему я не могу остаться с вами?
— Ты пока еще не взрослый.
— Вы делаете из меня ребенка!
— А как же к тебе еще относиться! — мягко улыбнулась Силье. — Ты не хочешь быть господином и не хочешь быть ребенком. Возьми с собой девочку.
Аре ушел, что-то недовольно бормоча