Индаро вернулась вниз, к Ловчему. Тот сидел на краю моста, глядя в бурлящие волны.

– Дальше каменная лестница, – присаживаясь рядом, сообщила она. – Хоть взберемся повыше!

– Хорошо, – сказал он. – А то малость поднадоело земляным червяком прикидываться.

Индаро хотела рассказать ему, до чего она рада, что он уцелел, но не могла найти слов.

Помощник Джила пересчитал всех по головам и мрачно объявил:

– Мы потеряли сорок два человека.

* * *

– Некоторые сорвались. – Ловчий поднял голову. – Побежали за другими на те ступеньки.

– Тяжко, наверное, было стоять и дожидаться, пока не пролезут все остальные. – Индаро тряхнула головой.

– Угу, – согласился Ловчий. – Ожидание достает хуже всего.

Джил успел посоветоваться с солдатом, отвечавшим за время.

– Двухчасовой отдых! – объявил он. – Ешьте, если можете…

Он оглядел отряд:

– Я намерен выслать разведчиков. Есть добровольцы? – И указал на лестницу.

Индаро лежала на древних камнях, разглядывая глубокие борозды, протянувшиеся вдоль всего моста. Что их протерло? Уж точно не колеса телег – никакая лошадь не взобралась бы по тем ступеням. Вода? Поперек течения реки? Вряд ли. Индаро пожала плечами и перестала думать об этом. Борозда пришлась как раз впору ее спине. Она улеглась в нее и попыталась как следует расслабиться. До чего хорошо, что какое-то время не нужно будет ни бежать, ни ползти!

Она смотрела вверх, где, невидимый в темноте, изгибался потолок тоннеля. Тысячи раз она лежала вот так в перерывах между боями, но в те времена над ней всегда было небо, и она размышляла о звездах и луне, утешалась привычным рисунком созвездий, их безмятежностью, отстраненностью от людских дел…

Здесь не было ни звезд, ни луны. Индаро попыталась представить, что на самом деле они там есть и прикрывают их облака, а вовсе не гигантские напластования камня и земли.

Ее всегда занимало, почему луна прогоняет с небес звезды? Когда Индаро была ребенком, наставники внушали ей, что луна – божество… или его колесница… или символ божества… А звезды, согласно общему убеждению, представляли собой души людей, умерших на земле. Когда луна являлась в полном величии, звезды удалялись с небес – не то в страхе, не то из почтения. Однако маленькая Индаро очень пристально наблюдала за звездами и заметила, что их число не менялось. Между тем люди умирали все время. Так почему же звезд не становится больше? Это беспокоило ее. Но, по-видимому, ответа не знал никто.

Когда много лет назад Индаро спасла архивестница, ей пришлось многому учиться заново. Тогда-то и выяснилось, что звезды были всего лишь обломками скал, закинутыми в небо взрывами, случившимися на земле. Такое объяснение выглядело разумным. Ладно, но почему все-таки эти обломки с появлением луны пропадали из виду? Вот ведь как: удовлетворительный ответ на один вопрос только порождал следующий.

Кажется, именно так и была устроена жизнь…

Индаро перестала думать об этом и заснула.

…Фелл Эрон Ли шел к ней через комнату с высокими потолками, полную света. Ветерок развевал легкие занавеси, а вдалеке слышалось жужжание насекомых под послеполуденным солнцем. Фелл был в парадном доспехе из алой кожи, отделанном золотом. Индаро никогда на нем такого не видела. Он выглядел таким молодым, кожа просто сияла здоровьем, шаг был упругим и энергичным… Но чем ближе он подходил, тем отчетливее она видела, какие тусклые, старческие у него глаза, какой страх в них застыл… Она протянула к нему руки, ей хотелось унять его боль, душевную и телесную, чтобы он снова стал собой. Ведь она единственная способна ему помочь.

Фелл смотрел на нее. Но потом его взгляд сместился на что-то у нее за спиной – и от его лица отхлынула вся кровь. Он остановился…

Индаро не стала оглядываться, она шагнула вперед.

– Смотри на меня! – сказала она и сама не услышала своего голоса. – На меня, а не на него!

Но взгляд Фелла так и прикипел к чему-то у нее за спиной. Она сделала еще шаг, хотя и понимала, что зря.

– Смотри на меня, а не на него!

Из глаз Фелла побежали кровавые слезы. Они стекали по лицу и капали на алую кожу. Потом изо рта вырвался кровавый поток, тело задрожало, как в лихорадке…

А потом его грудь взорвалась…

…Индаро проснулась, как всегда, когда этот кошмар становился невыносимым. Сердце колотилось у горла, пальцы отчаянно цеплялись за камень. Кругом было тихо и темно, только похрапывали спящие солдаты да глухо ревела вдалеке вода. Элайджа, лежавший рядом, повернул голову и посмотрел на нее.

– Это просто страшный сон, – сказал он.

Индаро откинулась навзничь и снова заснула, на сей раз без сновидений.

* * *

Когда вода начала отступать, Бартелл сперва принял это за игру воображения. Однако потом течение вполне ощутимо зашевелило его одежду – вода вправду уходила из камеры, оставив его мокрым, озябшим и жалким, но живым. Вот когда он обратил благодарственное слово к богам льда и огня: они не раз ввергали его в тяжкие испытания, но всегда оказывали милость.

Когда окоченевшее тело начало слушаться, Бартелл нагнулся и запустил три пальца в дыру под дверью. Рванул изо всех сил, и на сей раз она определенно шевельнулась. Он вновь уселся в ту же неудобную позу, перехватил получше и потянул. Колено отозвалось жестокой болью, перед глазами заплясали цветные огоньки. Бартелл застонал от непомерного усилия, и его стону отозвалась дверь. Потом раздался громкий треск – прогнившее дерево не выдержало. Вертикальная доска оторвалась, образовав дыру высотой по колено. Она была недостаточно широка, чтобы в нее проползти, но теперь старик мог как следует взяться за соседние доски. Снова потребовалась вся его сила, он ободрал правую ладонь о зазубрины дерева, но в конце концов лаз получился вполне подходящий.

За пределами камеры царила такая же тьма. Журчала вода, омывая лодыжки. Бартелл попытался определиться, что где. В левую сторону коридор повышался, в правую – понижался. Вода быстро бежала по камню. Из книг Великой библиотеки он знал, что темницы были построены во время правления императора Садакка, известного своими строительными достижениями; в то же время вокруг старой твердыни, Цитадели, и был воздвигнут Алый дворец. Если верить хроникам, даже в те времена темницы в плохую погоду подтапливало. Бартелл помнил, как позабавило его сердитое письмо полководца, возглавлявшего дворцовую стражу: тот жаловался, что во время сильных дождей влага проникает во все камеры и заливает помещения для стражи, расположенные в самом низу.

Все чувства повелевали Барту двигаться вверх, но он решил довериться прочитанному когда-то и пошел вниз, то есть вправо, вслед за водой и, как он надеялся, к выходу.

Он вздохнул на ходу. Ну и чудеса! Память подсунула ему несколько строк, прочитанных годы назад. А вспомнить, как звали старинного друга, – хоть тресни…