— Инквизиция три дня продержала его в каком-то неизвестном месте. Его обвинили в продаже еретических книг.

Я смотрю на старшего брата, тот молчит, воодушевляя брата продолжить рассказ:

— Ему задавали уйму вопросов. Кто-то, должно быть, шпионил за нами. Все обошлось хорошо, оказалось достаточным выложить деньги нужным людям, и его отпустили, это были мелкие сошки, но в следующий раз все может не сойти так гладко.

Минута молчания, Перна ерзает, ожидая, что Жуан тоже скажет хоть что-нибудь.

Тот скрещивает тонкие пальцы, опершись локтями на стол.

— Они все преувеличивают. Эти люди ничего не знали о «Благодеянии» — у них были лишь самые поверхностные подозрения. Кто-то выдал им мое имя, и они пришли проверить. Вот и все. Если бы они действительно встали на наш след, они бы не взяли мои деньги… — ироничный жест, — или потребовали их гораздо больше.

Наш книготорговец взрывается:

— Да-да, ему это все кажется таким простым, но нам при дется стать гораздо осторожнее. Я знаю и то, что им ничего не известно, этим четырем воронам, но кто из нас сейчас сможет вернуться в Милан? Кто? Этот рынок теперь для нас закрыт, страна недоступна, capito? Все герцогство закрыто для нас, мы не можем и шагу ступить на его земли — это для нас рискованно и опасно. Как мы получим выручку за книги, которые уже доставили туда?

Жуан успокаивает его:

— Мы получим свой навар в другом месте.

Когда мы разливаем вино по второму разу, Перна снова встревает:

— На какое-то время мы можем забыть о Милане. Вместе с тем всем нам придется постоянно оставаться бдительными: инквизиция укрепляет свои позиции. Павел III — трус, интриган, но ему не суждено жить вечно. От следующего папы зависят судьбы всех и каждого. И наши тоже.

Трое соучастников и компаньонов кивают в унисон. Больше не надо ничего говорить: мысли у всех одни и те же.

Милан, 2 мая 1547 года

Рекомендательное письмо Караффы оказало свое действие: я прочитал это по взмокшему от пота лбу брата Ансельмо Гини и потрясенным жестам его коллег. В монастыре развернулась необычно бурная деятельность. Уши у всех навострились, а глаза опустились в пол.

Брат Ансельмо Гини, сорока двух лет от роду, два последних провел, скрупулезно просматривая рукописи и стараясь обнаружить в них малейший запах ереси, по непосредственному указанию руководства «Святой службы». На протяжении всего разговора он мучительно заламывал руки за одним из своих рабочих столов в читальне доминиканского монастыря. Возбужденное хождение за моей спиной не прекращалось ни на минуту, это я был инквизитором. Нервозность ощущалась в поведении всех присутствовавших в зале. Мы говорили понизив голос — очень тихо.

Джованни Микеш — это имя выдал нам один книготорговец, уличенный во владении десятью экземплярами «Благодеяния Христа». Как только его присутствие в городе подтвердилось, Микеш 13 марта был арестован. Его сопровождали брат Бернардо, их родственник Одоардо Гомес и книготорговец Пьетро Перна, которые не были задержаны. Предварительное расследование проводилось братом Ансельмо Гини.

На вопрос о причинах своего пребывания в Милане Ми кеш ответил, что ему необходимо встретиться с правителем, герцогом Ферранте Гонзага, так как он рассчитывает на его посредничество в переговорах с императором по поводу снятия ареста с части семейного имущества во Фландрии.

Он полностью отрицал собственную причастность к распространению «БлагодеянияХриста», но подтвердил свой интерес к печати, заявив, что является деловым партнером круп нейших венецианских книгопечатников: Джунти, Мануция и Джолито. Микеш добавил, что осведомлен о существовании «Благодеяния Христа», но не о его содержании, которое его совершенно не интересует. Кроме того, он заявил, что удивлен нашим интересом к его показаниям в отношении книги, которая циркулирует в Венеции без каких-то ограничений.

На следующий день, после второй беседы, во время которой не велось записей, Микеш был освобожден. В ответ на мой вопрос по поводу причин подобного упущения брат Ансельмо ответил, что не услышал ничего нового, что не было сказано в первый день.

Первые выводы: Джованни Микеш, без сомнения, необыкновенно изворотливый тип, обладающий потрясающими связями. Нет смысла признаваться в контактах столь разного рода, если не можешь подтвердить их.

Кто такой Джованни Микеш?

Брат Ансельмо не сказал всей правды: слишком сильно его беспокойство, слишком много несоответствий.

Почему спутники Микеша не были задержаны?

Почему не осталось ни малейшего следа записей второго расследования?

Сегодня я только слушаю и наблюдаю. Завтра постараюсь извлечь максимум из худших страхов брата Ансельмо.

* * *

Милан, 3 мая 1547 года

Мы в келье брата Ансельмо. Никто не подслушивает.

Все заняло гораздо меньше времени, чем я рассчитывал: одно имя Караффы вызывает слепой ужас.

Микеш заплатил.

Монах начал безудержно болтать, едва я пригрозил ему, потребовав, чтобы он перестал рассказывать байки. Он дрожал, сидя на своей койке, а я, согнувшись, стоял над ним. Он с самого начала принялся оправдываться.

Их информировали заранее: Микеш действительно знаком с правителем Милана. Многие господа голубых кровей ведут с ним дела: они зависят от его кошелька, а здесь дела обстоят не так, как в Риме, здесь все пляшут под дудочку императора, и герцогу Гонзага очень не нравится, когда у его друзей возникают проблемы. Здесь не как в Риме — приходится проявлять осторожность.

Их информировали заранее: очень важная персона, влиятельная семья. Именно поэтому и не были арестованы все остальные. Это банкиры — сам император занимал из их сейфов. Как удержать одного из них в каталажке? Стража самого герцога придет, чтобы забрать из любой тюрьмы. Поэтому они рассудили сами выгадать кое-что от этого. Совсем немного для нужд монастыря. Речь не о коррупции, это трудная работа, связанная со множеством препятствий. Здесь не так, как в Риме.

Он умолял меня не сообщать ничего Караффе. Он смертельно боится его.

Я заявил ему, что с этого дня он будет работать на меня, передавая мне всю ценную информацию.

Он горячо благодарил меня, целовал мне руку.

Алехандро Рохас. Советник по особым делам архиепископа Милана. А также испанский информатор, которого Караффа намертво прикрепил к себе, надежно держа под пятой.

Он постарел и сильно разжирел благодаря столу епископа. Он все подтвердил и добавил много дополнительных сведений.

Хуан Микас, он же Жуан Микеш, он же Жан Мише, он же Иоганн Микеш, он же Джованни Микес. Из богатой семьи сефардов Микеш, благодаря браку породнившихся с семьей Мендес, императорских банкиров.