Времени на новые планы не было. Та же утечка, что предупредила гарнизон Касенго, означала, что подкрепления уже в пути. Мы ударили во время морозного ливня, в стелс-костюмах и грав-ранцах, заполоняя небо вокруг ложными целями, чтобы симулировать полномасштабное наступление. В неразберихе бури уловка сработала как по писаному. Гарнизон состоял в основном из зеленой мобилизованной молодежи, которую возглавляли всего несколько закаленных младших офицеров. Через десять минут боестолкновения они дрогнули и рассыпались по залитым дождем улицам паникующими отступающими группками. Мы загоняли, окружали и выкашивали. Некоторые пали в бою; большинство попало в плен живыми.

Позже в их тела вошла первая волна тяжелых штурмовиков Корпуса.

Я закрыл глаза.

– Микки? – голос Яд с койки наверху.

– Такеси.

– Пофиг. Пусть будет Микки, а?

– Ладно.

– Как думаешь, там сегодня будет эта сука Антон?

Я с трудом разлепил веки.

– Я не знаю. Наверное. Танаседа думает, да. Похоже, Ковач все еще его использует, может, на всякий случай. Никто не знает, чего ожидать от Сильви или того, что она может перенести, так что если таскать с собой другую командную голову, то это успокаивает.

– Да, похоже на правду, – она помолчала. Затем, когда мои глаза уже снова смыкались: – Тебя не волнует, когда ты так о себе говоришь? Когда знаешь, что он там?

– Конечно, волнует, – я широко зевнул. – Я убью этого мелкого гада.

Молчание. Я позволил векам захлопнуться.

– Короче, Микки.

– Чего?

– Если Антон там?

Я закатил глаза на койку над собой.

– Да?

– Если он там, этот козел – мой. Если придется в него стрелять – отстрели ноги или еще что. Но он мой.

– Идет.

– Я серьезно, Микки.

– Я тоже, – пробормотал я, тяжело проваливаясь под весом прерываемого сна. – Мочи кого хочешь, Яд.

* * *

Мочи кого хочешь.

Неплохая постановка задачи для всего налета.

Мы ударили по питомнику на скорости тарана. Искаженные сигналы о бедствии помогли подобраться достаточно близко, чтобы дальнобойные орудия Шегешвара оказались бесполезны. Рулевой Влада шел по вектору, который напоминал бегство от шторма, но на самом деле был управляемым маневром на высокой скорости. Когда гайдуки поняли, что к чему, «Колосажателя» уже было не остановить. Он ворвался в вольеры пантер, сокрушая барьеры из ремней и старые деревянные пирсы скирдовальной станции, неудержимый, разрывая обшивку, снес обветшавшие стены и протащил растущую массу обломков на армированном носу.

«Слушайте, – говорил я Мураками и Владу прошлым вечером, – тихо это сделать невозможно». И глаза Влада озарились энтузиазмом, распаленным метом.

«Колосажатель» со скрежетом и лязганьем забуксовал и застрял посреди наполовину погруженных в воду модулей подводного бункера. Палуба круто накренилась направо, на уровне с десяток сигнализаций высадки истерически вопили о столкновении, когда люки на этой стороне распахнулись взрывными болтами. Рухнули, как бомбы, абордажные трапы с живой колючкой на концах, которая корчилась и вгрызалась в вечный бетон для опоры. С дребезжанием и жужжанием отстрелились швартовочные лини, гулко отдаваясь в корпусе. «Колосажатель» вцепился накрепко.

Эта система когда-то предназначалась только для аварийного использования, но пираты перепрошили все судно для быстрой атаки, абордажа и тарана. Не сказали об этом только искусственному мозгу, который по-прежнему думал, что корабль попал в аварию.

На трапе нас встретила погода. Меня хлестнули ветер и дождь, ударили по лицу, толкнули под разными углами. В самую гущу бури бросилась с воплями штурм-команда Влада. Я взглянул на Мураками, покачал головой и последовал за ними. Может, они и правильно делали: «Колосажатель» прочно засел среди оставшихся после него разрушений, и пути назад не было – только победа или смерть.

В серых завихрениях шторма началась пальба. Шепот и шипение лучевого оружия, грохот и лай огнестрельного. Лучи во мгле светились бледными синими и желтыми цветами. Далекий раскат грома по небу; на него ответила бледная молния. Кто-то впереди меня заорал и упал. Неразборчивые крики. Я соскочил с конца трапа, поскользнулся на округлом модуле, восстановил равновесие с помощью оболочки «Эйшундо» и скакнул вперед. В мелкую плещущую воду между модулями, к следующему торчащему пузырю. Его поверхность оказалась шершавой, цепляться было легко. Периферийное зрение говорило, что я на вершине клина, Яд – на левом фланге, Мураками – на правом с плазмошрапнельной пушкой.

Я применил нейрохимию и заметил впереди ремонтную лестницу на пирс, у основания которой прижало огнем сверху троих пиратов Влада. У ближайшего модуля подводного бункера плавало раскинувшееся тело их товарища; от лица и груди, где бластерный огонь выжег жизнь, шел пар.

Я бросился к лестнице с бесшабашностью водомерки. – Яд!

– Да – вперед!

Словно опять в Нечистой. Остатки настройки Сачков, а может, какое-то родство близнецов, забота «Эйшундо». Я перешел на спринт. За мной заговорил осколочный бластер – злобный порывистый скулеж в дожде, – и край пирса взорвался под градом картечи. Еще крики. Я добрался до лестницы, как раз когда пираты поняли, что их больше никто не прижимает. Я спешно полез наверх, заткнув «Рапсодию».

Там были тела, разорванные и кровоточащие после осколочного огня, и один из людей Шегешвара, раненый, но все еще на ногах. Он сплюнул и бросился на меня с ножом. Я увернулся, захватил вооруженную руку и скинул его с пирса. Короткий крик, потерявшийся в шторме.

Присесть и приготовиться – я поводил «Рапсодией» в плохой видимости, пока за мной ползли остальные. Дождь колотил, от вечнобетонной поверхности как будто поднимался миллион гейзеров. Я сморгнул капли с глаз.

На пирсе было чисто.

Мураками хлопнул по плечу.

– Эй, неплохо для пенсионера.

Я фыркнул.

– Кто же еще тебя научит, как надо. За мной, сюда. Мы прошли по пирсу под дождем, нашли вход, который я искал, и проскользнули по одному внутрь. Внезапное облегчение, освобождение от мощи шторма шокировало, почти как тишина. Мы стояли, обтекая на пластиковый пол короткого коридора со знакомыми тяжелыми металлическими дверями с иллюминаторами. Снаружи ревел гром. Я на всякий случай заглянул в стекло двери и увидел комнату, полную безликих металлических шкафчиков. Холодильник для хранения корма пантер и время от времени трупов врагов Шегешвара. В конце коридора узкая лестница спускалась к грубому станку для переоблачения и ветеринарной секции для пантер.

Я кивнул на лестницу.

– Там. Три этажа – и мы в подводном бункере.

В авангарде пошли пираты, шумные и воодушевленные. Учитывая их дозу мета и немалую обиду за то, что пришлось лезть по лестнице за мной, переубедить их было бы трудно. Мураками пожал плечами и даже не пытался. Они быстро загрохотали по лестнице и влетели прямиком в засаду.