«Он убийца, убийца предлагает мне жизнь?! А имею ли я право взять жизнь из рук убийцы? А?! Имею ли я право воспользоваться услугами убийцы, чтобы сохранить себе жизнь? А? Имею ли я право. Да. Имею! Ведь я не себе сохраню жизнь! Моя жизнь нужна ведь не только мне, а еще и Вере! Верочке! Моему ребенку, будущему ребенку! Какое я имею право лишить себя жизни? А? И потом, почему я действительно считаю, что это он убил Оболенского? А? Он убил? А что если, правда, если это стечение обстоятельств? А? Если Петр Иванович действительно умер сам? А? Господи! Господи, не дай мне заблудиться! Не дай! Господи, как же хочется жить! Как хочется жить!»

И опять! Словно страшный сигнал. Словно приговор раздались резкие противные звуки из дальнего барака. Страшный треск! Опять резануло воздух убийственным тарахтеньем! Опять!

– Вот-вот, дождались, а что я говорил?! Скоро, Павел, придут за следующей партией! Скоро! Решайтесь! Решайтесь! – издевательски прошептал Фельдман и придвинулся к Клюфту.

Павел зажал уши и попытался заглушить эти звуки. Не слышать! Ничего не слышать! Клюфт катался по нарам и стонал, словно был контужен. Словно был ранен в барабанную перепонку! А трактор все работал и работал. Павел лежал зажмурившись. Он лежал, как кучка нервов. Лежал, как сгусток энергии. Страшной и напуганной энергии! Как же хотелось вскочить и бежать, бежать отсюда! Прочь! Прочь от этого всего! Убежать!

«Я убегу! Я убегу! Я убегу! Мне нужно выжить! Мне нужно выжить! Выжить и отомстить! Отомстить! Им всем! Отомстить! За все! За весь этот ужас! Отомстить!» – мысли бомбардировали сознание.

Они, словно разрывные снаряды, ложились в голове в шахматном порядке аккуратными воронками. Павел вдруг представил свой мозг. Нет, не физическое вещество, а мозг как его невидимый, но существующий разум! Это был серый туман с мелкими, совсем крошечными звездочками. Которые как искорки вспыхивали и тут же тухли в этой невидимой густой пелене. В этом кисельно-вязком облаке!

«Я сошел с ума! Я определенно сошел с ума! Нет! Это так нелепо – видеть свой разум! Нет! Я сошел с ума! Ха, ха, я верю, что это возможно? Значит, я лишился рассудка, просто лишился рассудка. Но, стоп! Стоп, а почему в принципе?… Почему? Я же могу. Я могу собраться и победить, несмотря ни на что! Победить…

– Так, я не пойму, Павел, вы остаетесь? Вы что, не хотите жить?! – опять искушением послышался шепот Фельдмана. – Вам дан шанс, вам дан такой шанс… одумайтесь! Времени нет! Надо действовать…

Павел встряхнулся. Он растерянно посмотрел на Фельдмана. Он не видел четко его лица. Так, лишь серое, размытое полумраком пятно. Он видел лишь его рот. Рот, похожий на черную бездонную дыру. Дупло в гнилой осине с облупленной корой.

– Что я должен делать? Что вы предлагаете! – сурово и четко спросил Клюфт.

Фельдман не ожидал. Он не поверил такому перевоплощению. Еще секунду назад Клюфт катался в истерике и вот! Вот! Он суров и сосредоточен. Он внимательно смотрит на него.

– Да-да… я все рассчитал! Вас! Вы положитесь на меня! – радостно и испуганно зашептал Борис Николаевич. – И мы все сделаем!

– Так, все, замяли уговоры! Что вы придумали? Что? – Клюфт резко притянул Фельдмана за грудки и, коснувшись кончиком своего носа его щеки, злобно причмокнул. – И учтите, со мной уже не пройдет! Я вам не Оболенский! Если вы меня в капкан затягиваете, чтобы свою шкуру спасти, я сам сдохну, но вас уволоку с собой! Так что смотрите!

– Ладно! Ладно! Успокойтесь! Я не убивал вашего офицерика! Не убивал! Он сам! Сам, понимаете! А тот, второй, умер! Человек просто умер! Ну а я воспользовался! И все! – испуганно и обиженно бормотал Фельдман.

– Хватит мне тут, говорите, что делать-то?! – разозлился Клюфт.

– Да-да. Главное внезапность! Понесем трупы. И тогда! Тогда и все решим на месте. Будет один шанс. Один. Там они не ожидают. Ты, Павел, только мне помоги! И все! Главное, не растеряйся! Они не ждут в таком месте! И никто не догадается! Просто помогай мне!

– Да, что вы там все заладили: «помогай, помогай»?! – рассвирепел Павел. – Вы говорите конкретно, что делать-то?!

Фельдман тяжело вздохнул и, осмотревшись по сторонам, совсем тихо зашептал:

– Их там будет всего двое! Двое! Я рассчитал! Ну, на худой конец, трое, хотя вряд ли! Но главное тут – внезапность. Я беру на себя двоих, что ближе. Вы же не растеряйтесь и не дайте третьему, если он будет конечно, выстрелить! Или выхватить пистолет, или стрельнуть из карабина! Валите его на пол. И все! А я тут уже вам помогу! И тогда! Тогда мы сможем добежать до колючки! А там, там я видел! С вышек ночью ни черта не видно! А прожектора – ерунда! Они для страху! Понимаете! Для психологического страху! Я сам секретные приказы видел по охране зон! Там так и было сказано: «внезапность освещения, как фактор устрашения», зэки видят, что прожектор и все! Они думают, что их сразу осветят, если они к колючке приблизятся! А на самом деле это не так! Часовой ночью почти слепой! Вы сами-то представьте, как в темноте найти тень на черном? А? Это случай! Поэтому…

– Подождите! – прервал его Павел. – Вы не сказали толком об охране?! Как там что? Вы что, предлагаете их убить?!

Фельдман тяжело вздохнул:

– Вы, я вижу, Паша, совсем не поняли, куда вы попали? Куда?! Вы не поняли, – сказал Борис Николаевич с какой-то неподдельной жалостью. – Это ад, Паша! Ад! И тут выживет сильнейший. Павел! Я больше не могу. Если вы сейчас не решаетесь, все! Я пошел по бараку искать другого попутчика. Мне одному не уйти. В тайге одному трудно. Но свой шанс я упускать, не намерен. Я не буду сидеть и ждать, когда придут и меня шлепнут! А меня обязательно шлепнут! И всех, кто тут есть, шлепнут! Это барак смертников, Павел! Понимаете, мы оказались лишними! Мы оказались материалом для большой игры! Понимаете?! В этой стране по-другому нельзя! Я больше не буду уговаривать…

– Нет! Нет, я понял! – сурово ответил Павел. – Но вы предлагаете мне их убивать?

– Нет. Только помочь, – буркнул Фельдман.

– Да, но как вы их будете убивать? – Павел вдруг поймал себя на мысли, что он не боится!

Он не удивился! Он не ужаснулся словам Фельдмана. Как будто тот предложил ему сходить на рыбалку! Все так обычно и просто, убить человека! Все вроде, как и предрешено…

– Так вы согласны? – переспросил Фельдман.

– Да. Да, я согласен… – холодно и злобно ответил Клюфт. – Теперь мне все равно…

– Вот, смотрите! Вот! – Фельдман сунул под нос Павлу какую-то железку.

Клюфт попытался рассмотреть ее в руках у Бориса Николаевича. Но тот быстро убрал за пазуху не, то нож, не, то железный острый прут.

– Эту штуку я нашел под подушкой у старика… у того, Абрикосова,… что ли… Господи, упокой его душу…

Павел сверкнул глазами, но промолчал. Он лишь сжал челюсти и едва слышно простонал.

– Так, значит, сейчас нам надо как можно ближе подлечь к трупам. Благо там есть места. И, как только войдут дубаки, вы встаньте, чтобы попасться им на глаза. Я уверен, они вас вызовут в помощники – трупы таскать! Но это нужно обязательно, обязательно вызваться! Иначе…