Известно, что Барухт или Рарог вдребезги разгромил огромное христианское войско, пришедшее с ним воевать. Еще в «Сказании» рассказывается, что у Барухта и его жены Херины (Ярины?) родился чудовищный сын-мутант с двумя головами и копытами на руках и медвежьими лапами на ногах, с ослиными ушами, который потребовал у отца истребить всех христиан, что тот в Гамбурге и сделал. Это чудище Херина носила два года и умерла родами. Может быть, история с мутантом как-то связана с эпидемией чумы, разразившейся в Гамбурге в 845 году? Ну а то, что у поморских славян были двухголовые идолы, мы знаем. У бога Прове еще были большие длинные уши, чтобы слышать правду и ложь. Так что, вся эта немецкая страшилка есть лишь отражение невежества германцев в отношении славянской религии.

Все эти годы ободриты вели напряженную войну против немцев короля Людовика, в ходе которой погиб князь Гостомысл (830–844 гг.), а следующий князь Добемысл (844–861 гг.) был вынужден отдать в заложники своего сына.

Рюрик также участвовал в этой войне, по крайней мере однажды, когда перебил христианское войско под Гамбургом. Но, в целом, отношения Рюрика и его союзников — рюгенских русов с немцами были мирными, поскольку именно в это время наблюдается расцвет Рюгена и растет его торговля.

Но чтобы добиться этого, Рюрику и Рюгену надо было отнять Приильменье у велетов и очистить торговые пути. И тут подоспело посольство из Ладоги или Словенска.

Нет. Понятно, что для всей западной историографии и наших либеральных историков норманистов, все было не так. Их схема упрощенно выглядит следующим образом: Жили в приладожье дикие бессмысленные славяне. Поскольку сами собой они управлять не могли, то позвали на помощь высококультурных шведов. Эти скандинавы в Европе называли себя викингами, то есть «налетчиками», дома — «свеями», то есть «своими», а в Азии почему-то «родсманами», то есть «людьми с веслами». Они нападали на финнов, которые явно были более развитыми и богатыми, чем славяне, иначе зачем бы «людям с веслами нападать» именно на них? Вот на славян они не нападали, потому что с них нечего было взять.

Так вот финны назвали этих «людей с веслами» не шведами и не викингами, даже не варягами, а «гребцами», по-фински это, якобы, звучит как «руотси». То есть, финнам было по фигу, как там люди с веслами себя называют. С веслами, значит гребцы. А если бы к ним приехали на верблюдах, они назвали бы наездников «верблюдовожатыми» независимо от национальности последних. Хотя, может быть, шведы сами из соображений секретности не говорили финнам, что они шведы или, там, викинги, а представлялись «гребцами». Ну, так, нейтрально, чтобы никто не догадался. И потом финны сообщили безмозглым славянам, как надо называть пришельцев из культурной Скандинавии. Потому что сами славяне в силу своей патологической дикости никак не могли придумать название для шведских людей с веслами. А те славянам, в отличие от финнов, вообще не представлялись. Зачем? Все равно ведь не поймут.

А еще шведы были родом из Рослагена, поэтому называли себя промеж собой «росами» или «русами». Так и совпало — «руотси», «родсманы» и «Рослаген». Удачно очень. Вот отсталые славяне пригласили шведов собой управлять, сказав при этом: «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет», и стали называть шведов русами, а потом и себя тоже. А шведы терпели, что их неправильно называют, ведь что с дураков возьмешь. Они даже в угоду дикарям своих богов отвергли и стали молиться славянским богам, городам славянским их дикие названия сохранили и новые позволили называть по-славянски, а не по-шведски. Шведам же было все равно. У них ведь городов было всего два: Бирка да Уппсала, а у диких славян были сотни городов. И где же для них шведских названий наберешься? И много чего еще шведы славянам прощали, такие уж были добрые. Всю Европу под нож пустили, а со славянами дружили не разлей-вода.

Да. Я забыл сказать, что, по данным геологов, Рослаген тогда был морским дном, но возможно, тамошние шведы были амфибиями типа лягушек. Тут «звезда норманизма» Клейн, досконально знающий все, от Троянской войны до деталей движения ЛГБТ, в своей критике фильма Задорнова о Рюрике, съехидничал, что «Опровергать аргумент «Росслаген» и подобные, чем занимается Грот, — это бороться с тенями XIX века. Кто сейчас апеллирует к «Росслагену»?» Извиняюсь! Совсем недавно, а вовсе не в XIX веке, о Рослагене взахлеб писали и говорили в норманистских книжках и фильмах как о чем-то несокрушимо доказывающем теорию норманизма. И тогда так же с апломбом издевались над антинорманистами, не верившими в эту чушь. А когда выяснилась правда, просто тихонько замолчали. И точно так же бывает со всеми бреднями норманистов. Как только неопровержимые факты начинают упрямо вылезать, норманисты замолкают об этой теме и находят новую.

Наверное, последним о Рослагене брякнул тот же Пчелов в 2010 году, а вовсе не в XIX веке. Этот мудрец написал буквально следующее: «По поводу происхождения слова «Русь», Шлецер высказал гипотезу о том, что оно могло восходить (через финское посредничество) к шведскому названию Рослаген. Идея о происхождении финского названия шведов от этого топонима уже фигурировала в шведской науке XVII века у выдающегося филолога Юхана Буреуса. Рослаген — часть береговой полосы шведской провинции Упланд, жители которой издавна строили корабли для морских плаваний. Таким образом, вероятный первоисточник финского обозначения шведов был найден»[56]. А потом еще добавил подобную чушь на с. 204.

Этот «ученый» Пчелов до сих пор не знает, что Рослаген тогда был под водой, а Жуков и Клейн не удосужились ему сообщить. Заодно Пчелов показал тупость Шлецера и «выдающегося филолога Юхана Буреуса», изобретших эту ахинею.

Маловато? Давайте еще добавим, погорячее. Серяков пишет: «Еще в XVIII в. А. Л. Шлецер в своей «Русской грамматике» выводил русское «дева» от нижнесаксонского «Tiffe» («сука») и голландского «teef» («сука, непотребная женщина»)». Естественно, подобное скотско-фашистское объяснение вызвало энергичный протест со стороны М. В. Ломоносова. И что же? Шлецер по сей день считается серьезным историком, а Ломоносова норманисты тихонько игнорируют и четко дают понять, что Михайло Васильевич есть никто и лезет со своим свиным рылом в калашный ряд. Не историк он, дескать. И историк Татищев с фрагментами Иоакимовской летописи — не историк. А вот Шлецер, который вроде Клейна занимался всем подряд-это Историк.

Серяков продолжает: «В этом эпизоде, как в капле воды, отражается тактика норманизма: сначала высказать свои безосновательные и оскорбительные для русского национального чувства фантазии, а затем, когда кто-то выступит в защиту истины и достоинства своего народа, немедленно обвинить его в национализме, в том, что он руководствуется патриотическими, а не научными соображениями. Мы видим, как понимают норманисты происхождение нашего народа, первое поколение которого составляли шведские гребцы-руотси, а второе, если называть вещи своими именами, — выблядки от этих самых гребцов и местных сук «Tiffe». Хорошо известно, что рабу в старину зачастую давали другое имя, чтобы и хозяину было легче его звать, и одновременно легче было психологически сломить его личность. Точно так же и норманисты стараются украсть у нашей страны не только ее историю, но и само ее имя. Вслед за собственным именем у народа неизбежно стараются отнять право на его родную землю и в конечном итоге право на само существование. В противовес идеи благородства происхождения и высшего предназначения нашего народа норманистский псевдомиф о «гребцах»-руотси и местных выблядках, от которых и произошло само имя нашего народа, прямо направлен на разрушение русского национального самосознания.»