тихой глубине мира Вечного.

Такова была цель, это был небесный Закон,

Задача, Природе назначенная, с тех пор, как красотой пропитавшееся

В смутных, туманных водах сна несознания,

Из Пустоты это грандиозное творение встало,-

Для этого Дух вошел внутрь Пучины

И наделил своей силой Материи силу незнающую,

В нагой сессии Ночи к кафедральному Свету

Репатриирует в царстве Смерти бессмертие.

Мистическая медленная трансфигурация трудится.

Вся наша земля стартует из грязи и кончается в небе,

И Любовь, что была когда-то животным желанием,

Затем сладким сумасшествием в восторженном сердце,

Горячей дружбой в счастливом уме,

Становится обширного духовного стремления пространством.

Одинокая душа к Одному страстью пылает,

Сердце, что человека любило, в любви Бога волнуется,

Тело — его палата и часовня его.

Тогда от разобщенности наше существо спасено;

Все самим собою становится, все прочувствовано заново в Боге:

Из-за дверей своего монастыря выглядывающий Возлюбленный

Вбирает весь мир в одну свою грудь.

Тогда дело Смерти и Ночи ненужно:

Когда единство одержано, когда борьба кончена

И все знаемо, и все обнято Любовью,

Кто повернет назад, в боль и неведение?

"О Смерть, я торжествую внутри над тобой;

Я больше не трепещу в нападении горя;

Могучий покой, посаженный внутри глубоко,

Оккупировал мое тело и чувство:

Он берет горе мира и трансмутирует в силу,

Он делает радость мира единой с радостью Бога.

Моя любовь вечная на трон покоя Бога посажена;

Ибо Любовь должна воспарить за пределы самого неба

И найти свое тайное несказанное чувство;

Она должна изменить свои человеческие пути на божественные,

Сохранив при том свою суверенность земного блаженства.

О Смерть, не для сладостной остроты моего сердца,

Не для одного блаженства моего счастливого тела

Я требую у тебя Сатьявана живого,

Но для работы его и моей, для нашей священной задачи.

Наши жизни — это Бога посланцы под звездами;

Под тень смерти они пришли жить,

Призывая свет Бога для невежественной расы на землю,

Его Любовь — наполнить пустоту в сердцах человеческих,

Его блаженство — исцелить мира несчастье.

Ибо я, женщина, есть сила Бога,

Он — Вечного в человеке душа делегированная.

Моя воля более велика, чем твой закон, Смерть;

Моя любовь сильнее, чем оковы Судьбы:

Наша любовь — это небесная печать Всевышнего,

Я охраню эту печать от твоих рвущих рук.

Любовь не должна на земле прекращаться;

Ибо Любовь — это светлое звено между землею и небом,

Любовь — это ангел далекого Трансцендентального здесь,

Любовь — это человеку залог на Абсолют".

Но женщине Смерть-бог ответил

С ироничным смехом в голосе,

Труд звезд расхолаживающим:

"Вот даже как люди обманывают Истину великолепными мыслями.

Так ты наймешь шарлатана славного, Разум,

Чтобы из тонкого воздуха его Идеала соткать

Для нагих желаний тела прекрасное платье

И для жадно хватающей страсти твоего сердца одежду?

Не подкрашивай ткань жизни магическими оттенками:

Лучше сделай свою мысль чистым зеркалом верным,

Отражающим Материю и смертность,

И узнай свою душу, продукт плоти,

Искусственную самость в сконструированном мире.

Твои слова — громкий шепот в мистической грезе.

Ибо как может в грязном человеческом сердце жить

Безупречная грандиозность твоего грезой построенного Бога?

Или кто может видеть лицо и форму божественную

В нагом двуногом черве, которого ты зовешь человеком?

О человеческий лик, сними раскрашенные разумом маски:

Будь животным, червем, как предназначала Природа;

Прими свое пустое рождение, свою узкую жизнь.

Ибо правда, как камень, нага и, как смерть, тяжела;

Нагая в неприкрашенности, суровая с суровостью правды живи".

Но Савитри ответила ужасному Богу:

"Да, я — человек. И еще будет он мной,

Пока в человеческой природе Бог ждет своего часа,

Попрать тебя, чтобы достигнуть бессмертных высот,

Превзойти горе и боль, и судьбу, и смерть.

Да, моя человечность есть маска Бога:

Он живет во мне, тот, кто мои действия движет,

Своего космического труда великое колесо поворачивая.

Я — его света тело живое,

Я — мыслящий инструмент его силы,

Я — инкарнировавшая в земную грудь Мудрость,

Я — его побеждающая и неубиваемая воля.

Бесформенный Дух начертал во мне свою форму;

Во мне есть Безымянный и тайное Имя".

Смерть из скептической Тьмы послала свой крик:

"О в доме Воображения жрица,

Убеди сперва фиксированные непреложные законы Природы

И сделай невозможное своей ежедневной работой.

Как сможешь ты заставить венчаться двух вечных врагов?

Непримиримые в своих объятиях,

Они аннулируют славу своих чистых крайностей:

В несчастном браке калечат свою жалкую силу.

Как ты едиными истинное и ложное сделаешь?

Где Материя — все, там Дух — только греза:

Если все — Дух, то Материя — ложь,

И кто был лгуном, кто построил вселенную?

Реальность с нереальностью сочетаться не может.

Тот, кто хочет повернуть к Богу, мир должен покинуть;

Тот, кто хочет жить в Духе, жизнь должен оставить;

Тот, кто встретил Себя, отвергает себя.

Путешественники миллионов маршрутов ума,

Что пришли через Существование к его завершению,

Мудрецы, исследующие океана-мира обширности,

Нашли угасания единственную гавань спасения.

Две только двери у человека к спасению,

Смерть его тела — Материи ворота к покою,

Смерть души — его последнее счастье.

Во мне все находят убежище, ибо я, Смерть, есть Бог".

Но Савитри ответила Смерти могучей:

"Мое сердце мудрее, чем мысли Резона,

Мое сердце сильнее, чем твои оковы, о Смерть.

Оно видит и чувствует одно Сердце, что во всех бьется,

Оно ощущает высокого Трансцендентального солнцеподобные руки,

Оно видит космический Дух за работой его;

В смутной Ночи оно лежит одно с Богом.

Сила моего сердца может нести горе вселенной

И никогда не спотыкается на своем светлом пути,

Его белая огромная орбита лежит через мир Бога.

Оно может море Всенаслаждения выпить

И никогда не потеряет духовное касание белое,

Покой, что раздумывает в Бесконечном глубоком".

Смерть: "Ты и в самом деле столь сильно, сердце,

А душа так свободна? И тогда ты можешь сорвать

Светлое удовольствие с моих придорожных цветущих ветвей,

И не запнуться в своем тяжелом путешествии к цели,

Встретить опасное касание мира и никогда не ослабнуть?

Покажи мне твою силу и от моих законов свободу".

Но Савитри ответила: "Я, конечно, найду

Среди зелени и шелеста лесов Жизни

Близкие груди удовольствия, однако мои они, ибо его,

Или мои для него, ибо радости наши едины.

И если я медлю, Время — наше и Бога,

И если падаю, разве нет его рук рядом со мной?

Все единый есть план; каждый акт придорожный

Углубляет отклик души, несет ближе цель".

Смерть, презрительное Ничто, ей ответила: