я не угодила! Как же так? Отличная история, жаль, что не могу поаплодировать! – она подёргала рукой, прикованной наручником к трубе, Шаров посмотрел на это без особого интереса. – Растрогана до слёз!

– Смеёшься? – потянул Шаров с шипящими звуками в голосе. – Смейся! – милостиво позволил он. – Недолго осталось, – пообещал, и Мира оскалилась.

– Ну конечно! Методом долгих мыслительных действий вы вычислили корень всех бед! Только не хотите признавать одного: проблема вовсе не во мне, а в вас! Потому что вы трусливый слизняк! Вы не смогли отбить любимую? Не справились с её тираном-мужем? А когда Газаев избивал маму, забивал насмерть, где вы были? Не скажете? Я скажу! Гладили свою прелестную жёнушку по коленке, позорно радуясь тому, что если и не завладели бизнесом, то хотя бы надёжно присосались к золотой жиле!

– Замолчи… – прорычал Шаров и поднялся с табуретки. Мира тоже поднялась, она тоже ненавидела. А сейчас, после его слов, ненавидела особенно сильно!

– А хотите, я расскажу что было, когда мама вернулась из поездки не одна?! Вы уговорили скрыть вашу связь от её мужа! Потому что уже тогда понимали, что слабак, ничтожество! Вы осознавали, что ничего не стоите рядом с ним! И вам было удобно, когда мощный и уверенный в себе Газаев толкал этот лайнер вперёд! Потому что такие, как вы, не способны на поступки! А взять меня под опеку хотели вовсе не для того, чтобы защитить, обогреть, а для того, чтобы выторговать себе долю! Напрасные надежды! Я уже тогда расплатилась за свою жизнь непосильно нажитыми благами деда и отца! И вам стало обидно, что в какой-то момент оказались за бортом! Но ведь так удобно винить в своих неудачах кого-то другого! Вот только почему-то объектом мести выбрали не Багдасарова, который вышвырнул вас из бизнеса, точно котёнка. Кстати, сделал он это за ненадобностью, потому что всё это время вы никак не проявили себя! А лишних людей он держать рядом не привык! Не то, что Газаев, которому было забавно наблюдать за вашими потугами!

Мира смолкла, когда оглушительная пощёчина рассекла лицо. Щёку обожгло болью, по рту растеклась солёная кровь. Она зажмурилась, пережидая приступ, и сплюнула, когда её затошнило от жуткого привкуса.

– Такая правда пришлась дяде Гене не по вкусу? – насмешливо пропела Мира и демонстративно слизнула проступившую каплю крови с уголка губ. – Отец часто говорил о вас. Впрочем, в его словах не было ничего хорошего или достойного! Он хотел прижать ваш хитрый хвост, да всё было некогда! А ещё всерьёз задумывался над тем, чтобы избавиться от нерадивого сотрудника. Жаль, что я не дождалась этого момента и хлопнула папочку прежде! Тогда бы уж точно не сидела здесь, прикованная к трубе!

– Узнаю породу! – хмыкнул Шаров, теперь наблюдая за Мирой более спокойно, выдержано. – Воспитание Давида не прошло даром. Ты такая же тварь, как и он! Это даже хорошо. Потому что так тебя будет не жалко убивать!

– Убивать, серьёзно? – Мира деланно рассмеялась и смеялась до тех пор, пока не выдохлась.

Она повращала затёкшим запястьем и презрительно скривила губы.

– А осилите? Что вы там мне приготовили? Тоже удавку?! Простите, но не обещаю дать вам фору, как это сделал Ванька! Посмотреть мне в глаза всё же придётся! – растянула она рот, скалясь совершенно безумно.

– Ты просто наглая с*ка! – зло зарычал Шаров, а Мира округлила глаза, давая понять, что не впечатлена, показательно поцокала языком.

В руках мужчины появился тонкий шёлковый шнурок, который он торопливо и сбивчиво принялся наматывать на мощные кулаки.

– Давай! Освободи меня! – подначивала Мира. – Хоть раз в жизни побудь мужиком! Убей ту, ради которой твоя горячо любимая Роза изменила жизнь и судьбу!

– Ты маленькая детдомовская мразь! Ниоткуда пришла, туда же и отправишься! – прошипел он, гневно щурясь и ринувшись на Миру стеной.

Всё произошло быстро. Он даже не успел вскинуть руки, как Мира перестала издевательски смеяться и дразнить. Она смотрела ему в глаза, как и обещала. И она победила.

– Там, откуда я пришла, не принято сдаваться, – совершенно устало и будто лениво бросила Мира слова. – Там учат идти до конца. И для тебя всё закончится здесь, – уже совсем тихо, только для него одного прошептала она, не отпуская одичавшего от ужаса взгляда.

Нож в её руках вспорол мужское брюхо.

– Тебе больно?

Шаров ничего не сказал, он до сих пор не верил, что это всё, но Мира и без слов знала ответ.

– Это хорошо, – с размытой улыбкой кивнула она, наблюдая, как жизнь утекает, как страх заполняет всего мгновение назад искрящиеся ненавистью глаза.

Из мужской глотки с жуткими булькающими звуками полилась густая чёрная кровь. По её ладони стекала горячая вязкая жидкость.

– Ты заслужил эту боль, – проговорила Мира, крепко удерживая рукоять, не отпуская её.

Острое лезвие вошло глубже, рвануло выше, упираясь в самую грудину. Мира не отступала и смотрела без сожаления.

– Ты трус, а трус не достоин такой лёгкой смерти. Жаль, что я нашла тебя первой… А впрочем, тебе несказанно повезло! – припомнила она его же слова и улыбнулась, чтобы эта улыбка вечность стояла перед его глазами. Чтобы он знал, помнил: не простила!

Шаров совсем скоро обмяк и рухнул на пол. Он больше не дышал. Ещё какое-то время Мира смотрела на мужчину сверху вниз, устало моргая, практически вырубаясь после недавнего выброса адреналина. Использованный нож она обтёрла о рукав куртки и протолкнула обратно в сапог.

Прикованная рука онемела и затекла от вынужденного положения. Что делать с наручниками, она пока так и не решила. Мира присела на стул, который занимала изначально и несколько раз тягостно вздохнула. Мир вокруг стал казаться каким-то нереальным, будто мыльный пузырь, что сомкнулся вокруг неё и не давал мыслям бежать в привычном направлении. Мыслей вообще не было. Только слова, которые, пожалуй, не затихали ни на мгновение с момента, как она покинула дом Новака. «Не бойся! Иди до конца! И никогда не сдавайся!» А перед глазами теперь стояла не кровавая пелена и не перекошенная злобой и болью челюсть Шарова, а нежная улыбка женщины из её сна. Теперь Мира видела её чётко, будто вживую, и улыбалась в ответ.

– Одних красивых глаз недостаточно, – по секрету прошептала Мира. – И драться нужно всё-таки уметь. Ты бы мной гордилась, – уверенно кивнула она самой себе, а потом за дверью раздался шум: прибыла армия спасения.

Первым ворвался Новак. У него были безумные глаза и побелевшие от напряжения губы. Впрочем, кто ворвался следом, Мира даже не представляла: она смотрела на Ромку