– Это верно, – кивнул Фокс.

– Полагаю, Фокс, вам придется зазвать ее в свойственной вам дружелюбной манере в нашу гостиную, сделавшуюся своеобразным штабом расследования, о чем, кстати, все уже знают. Нужно постараться сделать так, чтобы наше интервью показалось ей официальным мероприятием. А то, боюсь, она начнет втягивать меня в ненужные разговоры о моем брате, напирая на дружеские отношения между нашими семьями. Хотя… – Аллейн неожиданно замолчал, потер нос и после небольшой паузы добавил: – Не исключаю вероятность того, что мне, возможно, удастся извлечь из этого какую-то пользу. Ну да поживем – увидим.

– А что – между вашими семьями и впрямь существуют дружеские отношения?

– Разве вы не слышали? Она знакома с моим братом, с которым, правда, у меня нет ни малейшего сходства, причем как в физическом плане, так и в ментальном. Но, быть может, я просто не объективен? Что вы думаете об этом, Фокс?

– Ничего не думаю, мистер Аллейн. Ибо не имел счастья быть представленным сэру Джорджу.

– Боюсь, это чванливый старый осел – и ничего больше… Вы уже позавтракали?

– Да, сэр. Благодарю вас.

– Раз так, я немедленно отправляюсь в гостиную, а вы, братец Фокс, – на розыски мисс Дарры. Очень надеюсь, что наше интервью с ней не выродится в некий фарс и пройдет удачно.

Аллейн вернулся в гостиную, а через минуту или две там объявились и мисс Дарра с Фоксом.

Будучи совсем еще молодым детективом, Аллейн с самого начала работы в Скотленд-Ярде взял себе за правило избегать инстинктивных реакций при знакомстве с новыми людьми, которые появлялись в его кабинете. В частности, постоянно внушал себе, что преступные склонности и очаровательная или просто располагающая внешность отнюдь не являются взаимоисключающими элементами и преспокойно могут уживаться в одном человеке. К сожалению, полностью отказаться от проявлений добрых чувств по отношению к приглянувшемуся ему фигуранту он так и не смог, и тут к нему на помощь, как ни странно, пришла культивировавшаяся в Скотленд-Ярде сдержанность, которую полицейскому офицеру требовалось демонстрировать при любых обстоятельствах. Таким образом, официальная манера поведения стала для него своеобразной броней, защищавшей его от внешнего воздействия, каким бы оно ни было.

Когда Аллейн познакомился с мисс Даррой, то сразу же подумал о том, что она представляется ему женщиной умной и доброжелательной, с которой вполне можно водить дружбу. А если так, то ему априори не хотелось видеть в ней особу с двойным дном, способную к нечестным поступкам. Однако он не мог и не должен был этого исключать, а потому, образно говоря, облачился в свою привычную тогу, сотканную из безукоризненной вежливости, сосредоточенности и умения подмечать каждую мелочь, которая не раз выручала его в затруднительных положениях.

– Надеюсь, вы извините меня за то, что я не пошел в частный бар, где вы меня ждали, – произнес Аллейн, – а пригласил в эту гостиную, которую мистер Помрой предложил нам использовать в качестве офиса? В свое оправдание могу лишь сказать, что здесь хранятся наши записи и документы по делу…

– Можете не волноваться, – перебила его мисс Дарра. – Я не маленькая девочка и все понимаю. – С этими словами она опустилась в кресло, которое ей услужливо пододвинул Фокс, и забросила ногу на ногу.

– Между прочим, – добавила она, устроившись в кресле, – здесь куда удобнее, чем в баре. А я, несмотря на сравнительно раннее время, уже порядком устала, поскольку поднялась с первыми лучами солнца и проработала в дальнем конце пристани часа два, делая наброски.

– Вероятно, близ моря масса приятных взгляду вещей и видов, которые стоит запечатлеть для вечности, – промурлыкал Аллейн. – Одна только старая дамба чего стоит…

– Похоже, у вас есть вкус, – заметила мисс Дарра. – Ведь я на этой дамбе и обосновалась. Быть может, вы меня там и видели?

– Мне кажется, – сказал Аллейн, не отвечая на ее вопрос напрямую, – вы проходили мимо, когда я возился с машиной во дворе рядом с гаражом.

– Верно, вы были там, когда я на рассвете шла на этюды. Но со двора дамбу не увидишь.

– Это точно, – быстро подтвердил Аллейн и добавил: – Впрочем, как бы мне ни было приятно рассуждать с вами о живописи, мисс Дарра, боюсь, нам придется переключиться на обсуждение куда более скучных вещей, касающихся того злосчастного дела. Я читал ваше заявление по данному поводу, а также свидетельские показания на дознании.

– В таком случае, – сказала мисс Дарра, – думаю, вы знаете все, что я могла сообщить по этому делу, а это, как вы понимаете, очень немного.

– Существуют несколько пунктов, которые мы хотели бы с вашей помощью уточнить, если вы, конечно, не против. Так, вы сообщили коронеру, что, по вашему мнению, ранка от стрелы не могла стать причиной смерти мистера Уочмена.

– Да, именно это я и сказала. И до сих пор уверена в том, что стрелка тут ни при чем. Крупный мужчина не мог умереть от ничтожного укола, сравнимого разве что с уколом иглы.

– И все-таки ранка была несколько большего размера, не находите?

– Не настолько, чтобы это могло сыграть какую-то роль.

– Однако эксперт обнаружил на этой стрелке цианид!

– Извините, но я ни в эти анализы, ни вашим деревенским экспертам не верю, – заявила мисс Дарра.

– Между прочим, стрелку подвергли анализу также и в Лондоне, – улыбнулся Аллейн. – А там, уверяю вас, очень квалифицированные эксперты.

– Возможно. Но даже самые квалифицированные специалисты допускают ошибки. Сама тысячу раз читала в газетах, какая трудная штука эта экспертиза, поскольку подчас приходится подвергать анализу ничтожные, в прямом смысле невидимые глазу дозы вещества, которые может уничтожить даже малейшая передозировка того или иного реактива. И еще одно: какими бы знающими эти химики ни были, когда им говорят, что нужно обнаружить цианид, они его и обнаруживают, закрывая глаза на данные, противоречащие подобному выводу. Впрочем, даже если цианид и был на стрелке, мистер Аллейн, то этот факт вовсе не противоречит моей теории. Поскольку эта самая «прусская кислота», цианид или еще какая-то кислота – боже, ну почему нельзя дать этому веществу одно-единственное название? – могла попасть на стрелку и на фабрике, и в магазине или даже оказаться на ней после того, когда все это произошло. Постфактум, так сказать…

– Извините, – произнес Аллейн. – Но я, кажется, не совсем вас понял…

– Я лишь хотела сказать, мистер Аллейн, что ни у кого из тех, кто находился в баре, не было ни единого шанса нанести яд на эту стрелку перед так называемым экспериментом. А если бы даже и был, то с какой стати это делать, если ты не провидец?

– Провидец? Вы намекаете на то, что никто не мог в точности знать, попадет стрелка в палец или нет?

– Именно.

– А мистер Ледж? – осведомился Аллейн. – Он ведь мог знать об этом, не так ли?

– Мог, – холодно согласилась мисс Дарра. – Но не знал. Я, мистер Аллейн, не отводила от него глаз с того момента, как он взял в руки стрелки, и до того, как поранил несчастного Уочмена. И мне не понадобилось для этого слишком много времени, поскольку весь этот, с позволения сказать, трюк продолжался не более нескольких секунд, так как стрелки летели в цель одна за другой. Ф-р-р-р! И все кончилось. Если понадобится, я могу даже присягнуть, что Ледж ничем стрелку не мазал!