сказала она. Затем она начала маневр скрытного ухода, о котором, как она не знала, ей не нужно было беспокоиться.

Джейк зашел в комнату Кейденс, все еще голый, и вытер себе руки и лицо несколькими ее детскими салфетками. Затем он поднял ее и положил на пеленальный столик. Она продолжала громко плакать, пока он менял ей подгузник и застегивал пижаму. Переодевшись, он отнес ее обратно в спальню. Теперь Лора сняла рубашку и бюстгальтер для беременных и лежала в кровати совершенно голая. Она взяла визжащую малышку и прижала ее к груди. Кэйди немедленно вцепилась в свой левый сосок и успокоилась, оставив только звук своего посасывания. Джейк наблюдал несколько минут, пораженный тем, как быстро его представление о теле жены из сексуального превратилось в материнское. Он предположил, что мозг мужчины, должно быть, запрограммирован так, чтобы проводить различие.

Он прижался к Лоре и наслаждался ощущением ее тепла и близости своего ребенка, пока Кейденс не насытилась. Затем он набросил мочалку на плечо, забрал ребенка у Лоры и поставил ее в положение, когда она начинает отрыгивать. Он нежно похлопывал ее по спине, пока она не издала громкую отрыжку.

“Это было неплохо”, - заметила Лора.

“Ага”, - согласился Джейк.

Он отнес Кейди обратно в ее кроватку и положил на спинку. Он запеленал ее, а затем накрыл одеялом. Она повозилась минуту или две, а затем закрыла глаза и снова уснула. Он выключил свет и вернулся к кровати. Лора уже спала, лежа на боку, натянув одеяло до шеи. Джейк пошел в ванную пописать, а затем забрался рядом с ней, прижавшись к ее телу и закрыв глаза. Через десять минут он тоже заснул.

Но ненадолго. Сто тридцать шесть минут спустя Кейденс снова начала плакать. Он с трудом выбрался из постели, и они еще раз прошли через ритуал кормления и переодевания.

Первоначальным крайним сроком, к которому KVA должна была быть готова в Blake Studios, было 30 января 1998 года. К тому времени, когда Джейк и Лора вернулись в Кус-Бей через пять дней после рождения Кейденс, стало очевидно, что они не закончат вовремя. Этот крайний срок стал еще более недостижимым, когда Джейк и Селия отказались отменить запланированные рождественские каникулы с 23 по 28-е декабря. Джейк привез Мэтта и его группу в Сиэтл, чтобы они могли немного провести время в большом городе во время перерыва, а затем он, Лора и Кэйди вылетели из Сиэтла в Покателло, чтобы провести каникулы с Джоуи и семьей (к счастью, они остановились в гостиничном номере, а не в спальне Чейза и Грейс). Теперь, когда 1997 год истек и начался 1998, Obie согласился продлить пользование студией KVA еще на шесть недель сверх первоначального срока. Он, конечно, взял с них плату за время и полуторачасовую оплату за продление, но это было справедливо, поскольку ему пришлось отменить выступления двух других исполнителей, которые должны были выступить в студиях A и B 1 февраля.

Они не остановились, чтобы отметить начало года вечеринкой, даже Мэтт и компания. Вместо этого они относились к кануну Нового года и Первому дню Нового года как к любому другому буднему дню. Все они рано вставали, спускались в студию и работали над своей музыкой до 17:00 вечера. Затем они вернулись по домам, поужинали и легли спать задолго до полуночи, чтобы встать и повторить это на следующий день. Они даже начали работать по субботам, чего они не делали до этого момента, потому что Obie совершенно ясно дал понять, что новый крайний срок - 12 марта - установлен конкретно и больше продлеваться не будет.

В воскресенье, 4-го января, Джейк и Лора поехали в муниципальный аэропорт Норт-Бенд сразу после полудня. Они установили автомобильное кресло Кейденс на сиденье сразу за креслом пилота. Затем они пристегнули к нему саму Кейденс. Джейк провел предполетную проверку, и в 12:45 они взмыли в небо, направляясь на юг, в Сан-Луис-Обиспо, домой. Лора и Кейденс обе проспали весь полет. Оба проснулись немного раздраженными после дневного сна.

Джейк отвез их домой на Лексусе Лоры. Оказавшись там, Лора сказала ему пойти вздремнуть самому, что она позаботится о Кэйди.

“Спасибо, детка”, - сказал он с благодарностью. Прошлая ночь была тяжелой. Кэйди будила их в среднем каждые девяносто минут, а у него было всего около трех часов прерывистого сна. Он поцеловал Лору, а затем Кэйди и направился в спальню. Однако прежде чем он успел добраться до места назначения, зазвонил телефон.

Он посмотрел на Лору, надеясь, что она поймет это, но увидел, что она сидела на диване, расстегивая блузку, чтобы покормить Кэйди. Вздохнув, он сменил курс и направился к ближайшему телефону, который был на стойке бара.

“Алло?” - сказал он в трубку.

“Джейк!” - произнес знакомый голос, похожий на ласку. “Как ты, черт возьми, поживаешь, дружище?”

Это был Джошуа Флэг, глава отдела A & R в Aristocrat Records — компании, с которой у KVA в настоящее время был контракт на производство, распространение и продвижение их продукции. Это был контракт, который пересматривался с каждым новым продуктом, который они выпускали. Джейк оплакивал тот день, когда дал Флэгу номер своего домашнего телефона, и в то же время был благодарен за то, что тот никогда не давал ему номер своего мобильного.

“Я в порядке, Джош”, - теперь сказал Джейк. “Что я могу для тебя сделать?”

“Я так понимаю, вы в городе на несколько дней”, - сказал Флэг. “Это верно?”

Джейк покачал головой и закатил глаза. Он даже никогда не говорил Флэгу, что его нет в городе, но на данный момент эта информация была общедоступной. И все же каким-то образом Флэг узнал, что он вернулся в южную Калифорнию с визитом. Вероятно, у него был кто-то, кто следил за поданными планами полетов.

“Очевидно, я в Океано”, - сказал Джейк, - “поскольку ты позвонил на мой домашний номер, и я ответил. Теперь я спрашиваю снова: что я могу для тебя сделать, Джош?”

“Я надеялся, что, может быть, ты сможешь завтра съездить в Лос-Анджелес и встретиться с нами”, - сказал Флэг.

“У моей дочери завтра прием у педиатра”, - сказал Джейк. “Вот почему мы здесь. Завтра вечером мы вылетаем обратно в Кус-Бей, чтобы вернуться к работе во вторник утром. Перелет в Лос-Анджелес и обратно в это уравнение не входит. Извините. ”

“О... Понятно”, - сказал Флэг. “Есть ли какой-нибудь шанс,