что психологи неверно начинали изучение образов с восприятия, в котором преимущественно занимались зрительным восприятием. Про остальные же виды добавляли: как при зрительном восприятии.

Образ вообще не вырастает из восприятия.

Хотя восприятие и используется при творении или распознавании образов, образ, если еще раз вспомнить образы писателей, явление исключительно внутреннее. А зрительное восприятие далеко не доходит до того места, где творятся образы.

Судите сами: когда вы смотрите на страницу книги, вам кажется, что вы читаете слова, складывающиеся из букв. И значит, можно посчитать, что вы воспринимаете написанные на листе знаки. Но в действительности, чтение – это уже действие после распознавания зрительных образов, а не по восприятию их.

Воспринимаем мы лишь цветовые пятна, затем воспринятое отправляется на распознавание в ту часть нашего сознания, где хранятся образы подобных пятен, там выискиваются соответствия, содержащие в себе как зрительный образ, так и значение. Эти соответствия возвращаются к воспринимающему органу, и как бы через него набрасываются на строчки цветовых пятен. Именно в этот миг они обретают вид букв, а слова наполняются смыслом.

Только после этого мы заново пытаемся воспринять написанное, стараясь понять его. Как вы понимаете, это уже совсем иное восприятие, почему и называется пониманием. Того, исходного восприятия, которое делается органами чувств, глазами, больше не происходит, хотя мы и продолжаем видеть слова. Но видим мы именно слова, а уже не цветовые пятна. Более того, нам было бы неимоверно сложно сбросить эти одежки узнавания с этих пятен и вернуться к исходно-естественному восприятию.

Узнавания держатся так крепко, что проще погибнуть самому, чем перестать узнавать то, что однажды узнано. Мы все это помним по детской игре-загадке – найти спрятавшегося в кустах почтальона. Раз найденного почтальона никаким усилием нельзя спрятать от себя снова. Узнавание прилипло к нему намертво.

И это и есть образ. Образ культуры, если хотите, потому что в одних культурах загадка относилась к почтальону, в других – к пионеру, в третьих – к велосипедисту, а в иных – к цапле среди тростников…

Образ – это то, чем мы распознали явление в мешанине неразличимых воздействий, которые оказывает на наш ум через органы восприятия предстоящая им действительность.

То, что рождает в нас образы, безусловно, работает с потоком воспринимаемого извне, но образы оно рождает, беря их не из этого источника. Оно лишь усмиряет поток с помощью образов, но ничего не меняет в воспринимаемом. Образы – это средство защиты от внешнего мира, рвущегося в меня через органы восприятия. Но восприятие и образы, которым мы его укрощаем, не только разной природы, они вообще не соотносятся и не соприкасаются!

Просто вглядитесь еще раз в буквы, которые вы узнаете на странице, и осознайте, что под ними сохранились все те же цветовые пятна, которые никуда не делись, которые все так же продолжают рваться в ваше сознание, и даже, быть может, хотят донести до вас совсем другое сообщение… Но мы не можем его услышать, потому что уже накинули на этот поток сетку узнавания, и теперь живем только в ней. Действительный мир стал недоступен.

Вглядитесь в этот образ, и вы поймете, почему я говорю: восприятие и образы даже не соприкасаются между собой. Они лишь граничат, так что образы повторяют поверхность восприятия. Это все равно как реку покрыть коркой льда – тогда по ней можно ходить. Но лед – это одна среда, а река – другая, и река осталась нетронутой после того, как вы положили поверх нее эту пленку. Она все так же мчится куда-то вдаль под этим слоем. Мы же теперь считаем, что поняли ее, потому что можем ходить поперек или наискось…

Но разве река для того, чтобы ходить поперек? Вот и образы – это то, что позволяет человеку ходить поперек природы, не видя ее, не обращая на нее внимания… Особенно, когда их становится много.

Именно тогда они создают особый мир, который можно назвать вслед за Кавелиным психической средой, а можно средой обитания человека или культурой.

Но это же среда обитания души. И творит образный мир все же она. Зачем? Похоже, чтобы повторить здесь, в воплощенном мире кусочек того мира, где ей естественно жить. Можно сказать, кусочек рая…

И тогда культура – это попытка человечества воплотить Небеса на земле. Попытка, конечно, очень искаженная нашей воплощенностью. Но разве все люди, создавая свои гнездышки, не пытаются сделать в них райские места хотя бы лично для себя?

Изучение культуры с неизбежностью должно начинаться с изучения ее мифологических корней, потому что именно они движут нашими душами. Психологи очень мало занимались мифологией, поскольку хотели быть естественниками. Но разве естественнонаучная революция, как и революция коммунистическая, не двигались мечтой о технологическом или социальном рае?

Глава 6

Воображение

Образы необходимо отделить от восприятия и выделить в совершенно самостоятельный предмет. Восприятие относится к телесной психологии, но очень мало к образам. Конечно, какое-то отношение образы к восприятию иметь могут, но не большее, чем бревнышко, перекинутое через ручей, к ручью или камушкам, на которые опирается. По бревнышку, конечно, можно вынести какое-то суждение о камнях, но лучше это делать иным способом, напрямую…

Образы рождаются не восприятием, а воображением. Это, кстати, с очевидностью свидетельствует язык, создавший это слово. Сейчас, в начале исследования, еще невозможно точно сказать, кто воображает – сознание или душа. Возможен только самый общий ответ – я. Но образы творятся именно этой нашей способностью воображения «нарезать» сознание на удобные куски. Слово «образ» происходит от корня «резать», как вы помните.

В состоянии ли я в этой исходной книге дать точное определение воображения? Пожалуй, нет. Ему стоит посвятить хорошее исследование. Но в общем можно сказать, что воображение – это способность. И эта способность творит образы. Иногда воображение считают способностью придумывать что-то несуществующее. Это сужение, – воображение творит любые образы, как обрабатывая воспринятое, так и глядя в пространства сознания на уже имеющиеся образы.

Любые образы творятся воображением, то есть переведением во образы.

И это значит, что воображение – это не пустяк, которым балуются дети и художники, воображение – одна из самых божественных наших способностей, поскольку, похоже, только она одна и является выражением способности творить. Всё остальное творчество, вроде живописи, литературы, ремесел – лишь воплощение уже сотворенных воображением образов.

Именно в силу того, что через воображение мы соприкасаемся с творением, я и не рискну глубоко входить в этот предмет сейчас. К нему надо прикасаться подготовленным.

Но можно отметить, что воображение