несколько монеток серебряных возьму, ладно? Оденусь на них, ежели не успею заработать до холодов. Зачем мне, бабуль, до завтра ждать? Заняться-то нечем. В потолок пялиться? День только начался, вот и пойду. Ты же не пропадёшь без меня. У тебя дядя Яр есть.

– Не, я не пропаду, сынок, – заверила бабушка. – Яр давно меня зовёт. Из-за тебя не шла. И хозяйство жалко бросать. У меня же кавалер теперь есть.

– Правда? – поразился Рун.

– Да, – похвалилась старушка.

– И кто же?

– Сосед через три двора. Зиур.

– Дед Зиур?

– Ага. Мужчина видный. Работящий. В силе ещё. И жену свою никогда не бил. Все это знают. Мне очень нравится.

– Да уж, – усмехнулся Рун. – То-то я гляжу, ты в последнее время ходишь с загадочным видом. Улыбаешься всё чему-то задумчиво. Теперь понятно.

– Он на меня давно посматривал, – поведала бабушка. – Только дети его были против. А сейчас все хотят меня в родню. Может мы даже обвенчаемся.

– Дела! – покачал головой Рун. – Ну, я рад. Спокойно теперь пойду. А то переживал, как ты тут будешь. Возьму несколько монеток, бабуль?

– Рун, все бери, – настоятельно попросила его старушка. – Это твои деньги.

– Нет, не мои. Наши. Пять возьму?

– Рун, все. Я проживу без них. У меня есть дар, мука, Яр, жених. Дом. А у тебя ничего не будет. Бери. Глядишь, даже и женишься. С деньгами-то жених всегда красивше, – она улыбнулась.

– Ладно, – кивнул Рун нехотя. – Убедила. Возьму половину. И то совестно.

– Сынок, ну мы же не чужие, чтобы делить по совести, – стала увещевать его бабушка. – Бери все. Чужие делят честно пополам. А кто родной, тот по нужде. Чтобы выжить было легче. Всем. Я проживу без этих денег. Бери все.

– Бабуль, ты меня убедила, возьму половину не стыдясь. И всё. Вопрос закрыт, – твёрдо сказал Рун.

– Хорошо, сынок, – смиренно промолвила бабуля.

Она достала из сундука узелок с монетками. Развернула. Они оба подивились немного на эдакое невиданное богатство. Потом Рун отсчитал пятнадцать беловатых монеток. Переложил их себе на тряпицу. Бабушка туда же положила немного медяков. Он хотел возразить, посмотрел на неё. И не стал. Завязал тряпицу в узелок, убрал в сумку.

– Как будто всё, – сообщил он тихо. – Пойду я, бабуль. Зайду сначала к деду. А потом уж в путь. Ты не говори тут никому, что я ушёл. Пусть думают, в лесу сижу. Дяде только передай, что ушёл. Не пойду к нему прощаться. Мне в замок лучше не соваться. Поклонись ему от меня.

– Поклонюсь, сынок, – заверила бабушка сдавленным голосом. – Давай присядем хоть. На дорожку-то.

– Давай.

Они уселись на мягкую изящную скамеечку. Бабушка вздохнула тяжело.

– Ты, Рун, иди далече. Не в соседние село или город, – посоветовала она. – Иначе узнают скоро. И всё равно не дадут житья.

– Направлюсь в сторону столицы, – пообещал Рун. – Куда-нибудь подальше.

Бабушка снова вздохнула. И вдруг принялась истово творить над ним знаки благословления и оберега.

– Господи, господи, господи, – шептала она с болью. – Спаси и сохрани, спаси и сохрани. Убереги от зла и от бед, дай пищу и кров сыну своему, защити от болезней и бедности, избавь от нечистого. Спаси и сохрани, спаси и сохрани.

На её глаза навернулись слёзы. Руну тоже стало тяжело на сердце. Но простым людям не привыкать к невзгодам. Терпеть умеют. Он встал.

– Пойду. Прощай, бабуль. Я тебя люблю. Извини, что не говорил никогда. Неловко было. Не люблю нежности.

Бабушка поднялась. Обняла его.

– Что же ты с феей своей столько миловался, коли не любишь нежностей? – буркнула она добродушно.

– Вот уж не знаю, – усмехнулся он. – Сам от себя не ожидал такого. Прощай. Не провожай, не хочу чтоб соседи заметили, что провожаешь. А то догадаются.

– Прощай, сынок, – с трудом вымолвила бабуля.

Она отстранилась, отступив на шаг. Он поклонился ей в пояс и решительно зашагал к выходу в огород. А она всё творила ему в спину знаки оберега.

В огороде Рун воспользовался дырой в дальнем краю ограды, пролез в неё. Странно уходить навсегда из дома подобным способом. Но ничего. Так проще. Да и дыра родная как будто. Уж не увидит боле и её. К кладбищу он направился по прямой, не прячась. Быстро отыскал могилку деда. Сел рядом, и сидел молча, глядя на деревню да реку за ней, улыбаясь чему-то. Чувствуя присутствие дедушки рядом. Словно они вместе сидят, как бывало много-много раз, в лесу, на рыбалке. Много где. Хорошее было время.

Рун вздохнул. Посмотрел в последний раз на деревню.

– Прощай, дедушка, – произнёс он. – Будь счастлив там, в раю. А я пойду искать своё счастье. Кто знает, может и найду.

Он поднялся, сотворил над могилкой знак поминовения, поклонился в пояс родным местам, развернулся, и быстро зашагал вперёд, более уже не оглядываясь.

Конец второй части

P.S. Чтоб вы понимали, это совсем не конец. Это только самое-самое начало приключений Лалы и Руна.

Послесловие

Здесь я хочу рассказать немного об истории появления повествования о фее Лале, о том, почему оно именно таково, каково есть, а так же о том, чего ожидать от него далее. Для начала скажу, зародилось оно очень странным необычным образом. Фактически против моего желания. Было так: сижу я, пишу себе ЭБ (другую свою книгу), никого не трогаю, работы ещё много, минимум на пол года. И тут вдруг на меня накатывает супер вдохновение на тему фей, прям фонтанируют мысли, идеи, эмоции про них. А мне-то некогда, да и не писал я никогда ничего такого. И про фей до того вообще не думал, понятия не имею, причём тут феи. Пол дня я боролся с этим наваждением, отбрыкивался, но оно не отпускало, не давая толком работать, сильно рассеивая внимание, и я сдался – супер вдохновение всё же ценная вещь, редко бывает, да ещё и так странно, когда оно само начинает из твоего подсознания прорываться наружу против твоей воли. Сел писать про фей, и две недели практически не отрывался, лишь с перерывами на сон и еду, всё из меня пёр текст. Я пытался всего лишь записать все мысли, дабы не забыть и не утратить их, ум был переполнен ими, их было слишком много. Ну и ещё я хотел поскорее вернуться к ЭБ. Поэтому торопился, не позволяя себе перерывов. В результате за указанные две недели написал всю первую часть книги, а так же более полутора десятка разрозненных эпизодов из третьей части (почему-то полностью минуя вторую). Но потом