заметно, что магия бабушки произвела на него неизгладимое впечатление. Выражение его лица демонстрировало сложную смесь чувств – потрясение, удивление и напряжённую мыслительную работу по переосмыслению основ мирозданья и своих намерений, чего же стребовать с феи. Иначе говоря, в некотором шоке пребывал человек. Хоть и знал от супруги заранее о бабушкином новом даре, но знать о чуде и лицезреть его, это разное. Рун подумал, он сейчас увидит ещё и обстановку в доме. Это его добьёт. Да и Лалу-то он видел всего раз и в ином платье.

– Вот это у мамани колдовство! – шепнул дядя Руну, подойдя.

– Она теперь волшебница. Настоящая, – поведал Рун. – Вы, дядя, знаете, как у нас всё в дому стало?

– Слышал, – кивнул Яр. – И гляжу уж на избу. Окна увеличились. Перекос исправился. Отхватил ты, Рун, невесту себе. Даже боязно как-то. От столь великой силы. А что у неё бы загадать? Может тоже магический дар какой?

Рун только вздохнул в ответ, открывая дверь. Едва оказавшись внутри, дядя ожидаемо остолбенел.

– Богато! – вымолвил он ошарашено. – Ох и богато! Даже барону… далеко до этого.

– Дядя, пойдёмте, потом осмотрите всё, – попросил Рун.

Яр подчинился. Лала, как всегда, встречала гостя во всей красе, крылышки расправлены, на устах радушная улыбка. Если дядя и хотел что-то требовать, то сразу позабыл об этом.

– Доброе утро, дорогой дяденька Яр, – поприветствовала его Лала.

Он не смог выдавить из себя ни слова, зато поклонился в пояс.

– Давайте присядем, дяденька, – предложила Лала. – Нам надо поговорить.

– Надо, – неимоверным усилием воли Яр взял себя в руки, вырвавшись из шокового состояния.

Он был бледен, но в глазах появилось осмысленное выражение. Наступил самый ответственный момент его жизни, как ему казалось. Когда решается судьба. Лала присела на лавочку, пригласив его ручкой последовать её примеру. Он послушался. Рун сел в стороне на табуретку.

– Вы знаете, для чего я здесь? – осведомился Яр осторожно.

– К несчастью да, – мягко ответствовала Лала, глядя на него с сочувствием.

– К несчастью? – удивлённо повторил он за ней.

– Мне жаль, но я не могу дать вам то, чего вы хотите.

Яр на какое-то время растерялся, храня молчание. Лала ждала. Наконец он поднял глаза.

– Но вы признаёте, что это моё желание по праву? – с надеждой посмотрел он на неё.

– Ах, дяденька Яр, нет у вас никаких прав на меня. И никогда не было, – по-доброму произнесла Лала.

– Но… зелье…

– Что зелье. Это ничего не значит. Для меня, – голосок Лалы был исполнен вежливым участливым сожалением. – Если вы ищите каких-то справедливых объяснений своему желанию истребовать с меня чудес. То я скажу. Зелий у вас в мире наверное делают много. А много ль ловят фей? Это лишь личная удача ловца. Меня послало Руну небо. Не вам. Не вам и предъявлять мне счёт на чудо. Но вы поймите, милый дядя Яр, мне нет до справедливых объяснений дела. Я не имущество, чтобы меня делить, по справедливости иль как-нибудь иначе. Раз небо выбрало Руна моим ловцом, то и моя магия ему назначена. Чудо феи всегда надо заслужить. Рун заслужил тем, что меня поймал. А вы чем? Мне, собственно, не жалко колдовать и для других. Когда тому имеется достойный повод. Вот бабушку же Иду одарила. И вас бы может чем-нибудь смогла. Ведь вы нам не чужой. Однако вас обуяла жадность до моих чудес. Фея никогда не сможет творить волшебство для человека, которого обуяла жадность. Вы сами мне закрыли все пути, чтобы творить для вас. Теперь я не смогу. Мне жаль. Я физически не смогу. Мне магия не подчинится, когда я попытаюсь. И ничего не выйдет. Феи вознаграждают лишь за доброе сердце. Но не за жадность. Хоть по суду, хоть без суда. Не в силах буду, даже если Рун попросит колдовать для вас. Теперь уже никак. Простите.

Чувства человека, который был на волосок от исполнения мечты, и в миг её лишился. Это глубокие чувства. И сильные. Яр был обескуражен. И потрясён. И от стыда густой покрылся краской. Взор потупив, сидел понуро, глядя в пол.

– Это всё жена, – горестно пожаловался он. – Вот же проклятая баба! И пилит, и пилит. Да это наше зелье, иди потребуй. Могли бы то, могли бы сё. Как короли б зажили. Не дай себя обокрасть. Да ты глупцом будешь, племяннику позволив всё присвоить. Вернусь, уж я ей покажу. Проучу хорошенько.

– Вы что, дяденька Яр! Разве можно супружницу колотить? – ужаснулась Лала. – Не обижайте её, пожалуйста. Пообещайте, что не станете. Она уже сама себя наказала. Тем что лишила надежды на чудеса. Это большое наказание. Большой урок на будущее. Не надо обижать её. Прошу вас.

– Не буду, – отрешённо пообещал Яр.

– Не печальтесь, пожалуйста, дяденька Яр, – попросила Лала с мягким сочувствием. – Нет повода. Ведь вы не получили лишь того, что вам итак не полагалось. А значит, нет причины горевать. Тем более, когда у вашей мамы. Теперь есть дар магический. Она же ваша семья. Вы можете гордиться ею. Своей семьёй.

– Пожалуй так, – вздохнул Яр. – Просто… позор какой.

– Где здесь позор? – искренне подивилась Лала. – Никто же не узнает кроме нас. Об этом случае. А нам вы не чужой. Мы знаем, вы хороший. И не осудим. Просто вы ошиблись. Пустое недоразуменье, которое мы с Руном уж забыли. Ведь правда, дорогой?

– Ага, – подтвердил Рун. – Ничего плохого вроде не произошло. Поговорили и всё выяснили. Да выбросили из памяти. Зачем такие пустяки в ней держать. Всё не упомнишь.

Яр поднялся.

– Пойду я, – промолвил он с потерянным видом.

– Может покушать останетесь? – предложила Лала. – Мы были б рады.

– Я сыт, благодарю, – всё так же отрешенно ответствовал Яр. – Супруга накормила. Готовить она мастерица.

– Не колотите её, – напомнила Лала с улыбкой. – Так нельзя.

– Нет, не буду, – заверил Яр. – Сам виноват. До свидания.

Он быстро вышел. Хлопнула дверь. Лала посмотрела печально на Руна.

– Жалко его, – поведала она. – Расстроился так. И ничего не поделаешь. Я правду сказала. Чудеса феи… не даруются беспричинно. Надо заслужить. Обязательно. Именно поэтому они ценны. Правда иногда сие жестоко. Как будто. Но я тут не виновата, Рун. Так мир устроен. Обними меня. Мне грустно.

Он сразу переместился к ней на лавочку. Она прижалась. Улыбнулась тепло:

– Так лучше. Полегче.

– Красавица моя, – порадовался он тому, что она рядом.

Лала промолчала. Не всегда нужны слова, чтобы выразить чувства. Её личико отражало смесь доброй печали и тихого счастья.

– Удивляюсь я на тебя, милая, – признался Рун.

– Почему?

– Ты так уверенно ведёшь