29 ноября Мортимера, облаченного в черную рубаху, которую он носил на похоронах Эдуарда II, вывели из Тауэра и на воловьей шкуре, привязанной к двум лошадям, проволокли три мили до Вязов Тайберна. Орды зевак потешались и распевали псалом 51, который начинается словами: «Что хвалишься злодейством, сильный?.. Ты любишь больше зло, нежели добро».

Вязы служили публичной виселицей Лондона с 1196 по 1783 год; они состояли из двух вертикальных стоек и перекладины, достаточно длинной, чтобы разместить десятерых преступников. Здесь Мортимеру позволили — или заставили — сказать несколько слов глазеющей толпе; он не упоминал убийство Эдуарда II, но сознался, что Кент стал невинной жертвой жестокого умысла. Затем его раздели донага, «и тою же мерой, что он отмерял другим, отмерили ему самому». В те времена это означало, что он двадцать минут умирал от медленного удушения. Его тело оставалось висеть на виселице еще два дня и две ночи.[152]

В тот же день в парламенте были приговорены к смерти Саймон Берфорд, Джон Деверил, Бого де Байоз, Джон Малтреверс, Томас Герни и Уильям Окл — Герни и Окл за убийство Эдуарда II, Малтреверс, Деверил и Байоз за содействие в умерщвлении Кента, а Берфорд, «по общему мнению», за помощь и наущение Мортимера «во всех его преступлениях, злодействах и кознях». Из этих пяти взять удалось одного Берфорда, остальные скрылись из страны.

Поразительно то, что Малтреверсу не было предъявлено обвинение в убийстве Эдуарда II — особенно если учесть, что Беркли, как было признано, находился в то время в отлучке, и отвечал за бывшего короля Малтреверс. Но Беркли мог сказать следователям, что Малтреверс знал об убийстве не больше, чем он сам, и тогда становится понятно, почему Эдуард III сосредоточил усилия на поиске Герни и Окла. По словам Бейкера, Деверил признался в убийстве Эдуарда II, но у нас нет свидетельств, что он вообще в этом участвовал. Поскольку усилия найти приговоренных все еще оказывались бесплодными, 3 декабря были изданы приказы об их аресте, и каждому, кто возьмет их живыми или мертвыми, предлагалась награда. В конце ноября земли и имущество всех главных приверженцев Мортимера были конфискованы короной.

1 декабря тело Мортимера сняли с виселицы и передали францисканцам, которые поначалу забрали его в свою церковь в Ньюгейте. Мьюримут утверждает, что там его и похоронили, но это место упокоения было бы слишком почетным для такого великого изменника, и другие источники утверждают, что в действительности он был предан земле во францисканском монастыре в Ковентри.

* * *

Найтон, возможно, выразил мнение многих и многих, заявляя, что Изабелла заслуживает смертной казни. Она сама боялась, что будет сурово наказана. Однако лишь Генрих VIII впервые отдаст приказ о казни своей супруги, и случится это два столетия спустя. Папа, только узнав о падении Изабеллы и Мортимера, поспешил написать Эдуарду III, настаивая, чтобы он в своем праведном гневе «не открывал позор своей матери», но обходился с ней с уважением.

Маловероятно, чтобы Эдуард имел хоть малейшее намерение поступить по-другому — и не только из-за сыновней любви к Изабелле, но также потому, что его притязания на трон Франции восходили к ней, и любой скандал, связанный с ее именем, без сомнения, повредил бы этим притязаниям. Кроме того, это причинило бы, неисчислимый ущерб английской монархии, чей престиж после двух с лишним десятилетий плохого управления и борьбы группировок упал ниже, чем за два предыдущие столетия. Общественное осуждение в это время могло также нанести вред здоровью его матери и, кроме того, могло означать скандальное разоблачение незаконной беременности.

Поэтому Эдуард решил оберегать Изабеллу от всякого публичного бесчестия, и его официальный курс гласил, что за все беды регенства отвечает один лишь Мортимер, тогда как его «дражайшая матушка» должна была изображаться как всего лишь еще одна жертва тирании, которой, в известном смысле, она безусловно и являлась. Ее адюльтер с Мортимером следовало вымарать из истории. Будь Эдуард убежден в том, что Изабелла замешана в убийстве Эдуарда II — а ее наверняка допрашивали на этот счет, — он вряд ли проявил бы подобную снисходительность.

И все же его обращение с ней заставляет предполагать, что он считал ее частично ответственной за плохое управление страной в последние три года. Очевидно, он решил, что она в дальнейшем не должна обладать никакой политической властью, прожив остаток своих дней в почетной и комфортной отставке. С ней должно обращаться с уважением и учтивостью, и именовать ее впредь «королева-мать» или «госпожа наша королева Изабелла».

В настоящий же момент, учитывая ее беременность и горе, которое она должна была испытывать в связи с казнью Мортимера, было решено, что ей необходимо держаться подальше от людских глаз, а Филиппе пора наконец занять принадлежащее ей по праву место королевы Англии.

1 декабря Изабелла «просто и внезапно» отказалась от всех своих земель в пользу короля. В январе 1331 года ей определили постоянное содержание 3000 фунтов в год на бытовые расходы и «для поддержания ее благородного положения во все дни ее жизни», тогда как Филиппа получила земли, составлявшие прежде удел Изабеллы.

* * *

В декабре 1330 года король даровал полное прощение всем противникам предшествующего режима, призвал изгнанников, в том числе Уэйка, Бомонта, Хьюго Одли и Риса ап Гриффита, вернуться домой и восстановил их права на собственность. 7 декабря сыну Кента, Эдмунду, был возвращен отцовский титул графа и его земли на том основании, что покойный граф был «всегда был достойным и верным, хотя и обманут злодеями». Дочь Кента Джоан взяли в семью короля, чтобы ее воспитала королева Филиппа. В 1361 году после сложных брачных перипетий, она вышла замуж за королевского наследника, принца Уэльского Эдуарда, и таким образом стала матерью Ричарда II.

Оливер Ингхэм был прощен 8 декабря, и вскоре после того ему вернули звание сенешаля Гаскони. 15 декабря Эдуард распорядился, чтобы останки Хьюго Деспенсера, которые были выставлены на всеобщее обозрение в течение более четырех лет, убрали и достойно похоронили. Вдова Деспенсеpa, Элинор де Клер, предала их земле в аббатстве Тьюксбери и соорудила прекрасное надгробье в память мужа. Их сыну, Хьюго-младшему, вернули титул барона Деспенсера.

Саймон Берфорд был казнен 24 декабря, став единственным из сподвижников Мортимера, кто разделил его судьбу.[153]

* * *

Рождество Изабелла провела вместе с двором короля в Виндзоре. После казни Мортимера лорд Уэйк, Джон Лестрондж и братья Бохун получили приказ сопроводить ее из Берхемстеда к королю. Очевидно, в последующие два года она оставалась в Виндзоре, и тамошний комендант «охранял ее безопасность». В действительности она пребывала под домашним арестом; в документе от 1331 года Эдуард упоминает период 1330-1331 годов как «первый год ее заключения». Но эта клетка была позолочена. Король, «по рекомендации своего совета», приказал, чтобы его мать «заключили в прекрасном замке, и дали ей множество дам и девиц, чтобы те составляли ее общество, равно как и рыцарей, и благородных сквайров. Он дал ей изобильное содержание, чтобы сохранять и поддерживать состояние, к которому она привыкла, но запретил ей хоть когда-нибудь выходить или показываться вне своего жилища, за исключением определенных случаев и когда какое-нибудь представление устраивается во дворе замка», — к примеру, если представление дают шуты и странствующие актеры.