Гастон после мучительных раздумий отступил на одно поле, открывая борт флагмана. Он делал подобные глупости и раньше, Филипп на них указывал, канцлер кивал головой и ошибался снова. Король задумался, какой фигурой ходить, и не сразу обратил внимание на вошедшего Реви. Фернан выглядел озабоченным и злым. Видимо, узнал, что кому-то Жозеф заплатил дороже, – брезгливо подумал Филипп.

– Что случилось, Фернан?

– Ваше Величество, герцог Эстре велел трубить большой сбор.

– Он что, с ума сошел?

– Монсигнор Эстре не из тех, кто совершает необдуманные поступки. Он поехал провожать герцога Оргонды, а по возвращении...

– Я, кажется, уже просил раз и навсегда оставить Александра в покое. Да, он отказался от того, что вы с родичами с восторгом сожрали, но это говорит в его пользу, а не в вашу.

– Мой король...

– Фернан, я давно знаю цену всем. Предупреждаю последний раз: не смей вбивать клин между мной и братом. Кстати, если б он не схватил за шкирку Саброна, ты бы половину своих взяток и в глаза не увидел. Так что вознамерился сказать армии герцог Эстре?

– Не знаю, государь. – Лицо Реви покрылось красными пятнами, но он сдержался. Он всегда сдерживался – пудель собака благовоспитанная.

– Не знаешь? Что ж, пойдем поглядим. Подай мне плащ... Да не тот, а темный, с капюшоном, послушаю брата не как король, а как простой вояка. Койла, Реви, пойдете со мной, – Его Величество глянул на оставленную доску, – и во имя Проклятого, Гастон! Ты когда-нибудь научишься думать больше чем на два хода вперед?

– Ваше Величество...

Величество... Иногда это слово надоедает, но что же все-таки задумал Сандер? Во вчерашних словах брата было слишком много правды, чтоб их было приятно глотать, даже заедая ифранским золотом.

Они подоспели вовремя. Возбужденные вином и неизвестностью воины уже собрались у вкопанных в землю шестов со знаменами. Филипп с возрастающим неудовольствием слушал солдатские шуточки, половина которых вращалась вокруг паучьих взяток и неизбежной желтой суки, которая все сожрет и не подавится.

– А Ларрэн-то лошадок бы взял.

– Зачем ему лошадь? Ему больше свинья подходит!

– Хо-хо... Свинья верхом на свинье...

– Зато Тагэре вышвырнул и паучат, и золото ихнее...

– А все потому, что бабы у него на шее нет. Все зло от баб. Филипп тоже ничего был, пока в юбках не запутался.

– В юбках запутался, в трех соснах тоже...

– Да все они одним миром мазаны, подерутся да помирятся...

– Ага, чуть золотом запахнет.

– Не скажи, горбун из другого теста. Его не купишь...

– Зато продашь запросто.

– И продадут. Король и продаст, как сестрина мужа продал.

– Не, правильно все. Золотишко у нас есть, да и бошки целые, чего вам еще-то?

– Да нечестное оно, золотишко-то... Что ветром принесло, ветром и унесет, весной опять с голым задом будем. Войны нет, кому мы нужны?

– Ну, с мечом всяко голодным не будешь. По дорогам люди ездить не перестали, попросим – накормят...

– В разбойники подашься? Это вам, молодым, хорошо, а у кого жена, дети?

– Глянь, едут.

– Который герцог-то?

– Ты че, не видал его еще? Вон, на белом...

– А не скажешь, что горбун, на коне-то.

– Уж лучше горбуном быть, чем «пуделем» или подкаблучником.

– Это ты девкам объясни!

– А это кто? В малиновом который...

– Мирийский сигнор.

– Что «пуделя» на турнире завалил?

– Он.

– Веселый. Мне нравится. А рядом?

– Сынок маршальский, Сезар. Видишь, тигра на груди.

– Тигра?

– Да ты никак вчера родился? Зверь такой, поболе льва будет, в наших краях не водится. Эх, жаль, маршала нет, вот бы с кем повоевать, ну да Тагэре тоже неплох.

– Король?

– Сам ты король, я про младшего... Весь в отца покойного. В Кер-Септим первым полез, сам ворота держал, сам козла этого за рога схватил. Все, заткнулись...

Пропела труба, прерывая гнусный разговор. Неужели ВСЯ его армия думает, как эти гаэльзские придурки? Теперь король сожалел, что надел чужой плащ, и втрое, что Фернан и Гастон все слышали. В глубине души закипала ярость. Виноваты были все: Элла, которой вечно не хватает денег и из-за которой он стал всеобщим посмешищем, Марк, опозоривший его своим отъездом, Паук со своими деньгами, Мальвани, чье имя намертво связано с отцовским, Сандер, по милости которого он оказался в этой толпе. Надо же, Александр – Тагэре, а король, видите ли, нет.

Брат между тем снял шлем, передав его Рито. Ветер растрепал темные волосы. Герцог медленно объехал стоящие войска, вглядываясь в продубленные всеми ветрами лица, затем остановился у шеста со знаменем и вскинул руку.

– Арцийцы, о том, что мы уходим, вы знаете. Мы бы выиграли войну, но Паук купил мир. Кто пришел в Оргонду с надеждой на добычу, получил деньги и сохранил свои жизни. Те, кто хотел растоптать Паука, остался ни с чем. Золото не заменит победы, хотя победить без золота трудно. Теперь семь лет Ифрана нам не враг, по крайней мере, приходится так считать. Но у Арции остались другие враги, у них есть сталь, но не хватает золота. Северяне знают: от разбойников, которых развел Джакомо, нет житья. Приграничье по их милости превратилось в дикие земли. Зачем сеять, если все сожрут фронтерские кабаны и эскотские лоси?

Но я, Александр Тагэре, – герцог Эстре. Я хотел послужить Арции мечом здесь, не вышло. Мир заключен, но у меня остался долг перед своей провинцией. Предлагаю всем, кто хочет, присоединиться ко мне и раз и навсегда образумить северных соседей. В Кер-Септиме я нашел клад – двадцать тысяч ауров. Мне есть чем заплатить за ваши мечи и копья.

Ну, кто из вас пойдет за мной?

– Проклятый, – завопил подвыпивший здоровяк со шрамом, – да все!

– Виват Тагэре! – надрывался второй, с перебитым носом.

– Клад он нашел, – в восторге бил себя по ляжкам тощий и длинный латник, – Саброн небось с горя чуть не лопнул.

– А так ему и надо! Ну, горбун, ну, умница!

– Обдерем полосатиков! – вновь рявкнул выпивоха. – С Эстре хоть к Проклятому в зубы.

Филипп понимал, что брат все сделал верно, но почему он не предупредил?! Он что, всерьез решил, что лучше короля знает, что нужно Арции? Интересно, сколько в этой выходке его собственных мозгов, а сколько оргондских? Анри и Марта, надо полагать, будут в восторге, а Евгений и Обен опять раскричатся, что Сандер вылитый отец. Глупости, ничего подобного! Если кто и похож на Шарля Тагэре, это он, Филипп!

Король резко откинул капюшон и вышел вперед.