– Не трогай!

Девушка отдернула руку, словно ожегшись.

– Надень! – настойчиво повторила Рената. – Надень, иначе ты погубишь всех нас.

– Нет, – повторил брат. Она его не видела, только слышала голос.

Даро застыла, не зная, что ей делать.

– Ты должна быть послушной, и тогда искупишь не только свои грехи, но и грехи тех, кого любишь, – кажется, это сказала мать.

– Не прикасайся к ним! – брат, как всегда, шел наперекор всем.

– Если слова развратника и еретика тебе важнее слова Божия, ты будешь проклята, – зло сказала Рено. Нет, это уже не Рено, а Дафна! Дафна, еще более отвратительная, чем всегда, в черном кружевном платье с алой нижней юбкой. Белое, рыхлое тело выпирает из слишком туго зашнурованного корсажа, в уголке бледного рта пузырится слюна.

– Повторяй за мной молитву святой равноапостольной Циале, ничтожная. Повторяй, иначе и ты, и те, кого ты смеешь ставить превыше долга, будут мертвы: «За мойрэ дека не каллон гобъердо...»

– «За мойрэ...»

– Замолчи! – Брат больно схватил ее за плечо, он был в одежде байланте, но с рыцарской цепью на шее. Она замолчала, а Рито повернулся к циалианке.

– На этот раз у тебя ничего не выйдет. Я тебе ее не отдам.

– Ты? Мне? – вместо уродливой Дафны в нелепом вычурном наряде перед ними стояла стройная красавица в простом белом платье. Под взглядом огромных темных глаз Даро почувствовала себя маленькой, жалкой и неуклюжей. – Мне нужно это существо, и оно будет моим, не правда ли, милый?

– Нет, не будет, – в голосе Рито зазвенела сталь.

– Вот как? – красавица капризно надула губки. – Ты мне отказываешь в такой малости?

– Сдается мне, это не малость, а я давно понял, что тебе вредно давать все, что ты хочешь. У девочки своя дорога, далекая от наших троп. Не втягивай ее в наши споры.

– Ты стал таким жестоким, я тебя не узнаю...

– Зато я узнал тебя, моя прелесть.

Прекрасное лицо исказила бешеная ярость, ножка в белоснежной туфельке грозно топнула об пол.

– Ты стал еще глупее, чем был!

– Вряд ли. Глупее, чем я был, стать нельзя. Подумать только, я находил тебя красивой...

Теперь Даро поняла, что рядом с ней не Рафаэль, а кто-то другой, хоть и очень на него похожий. Глаза Рито были черными, полными веселья и огня. Светло-золотистые, как янтарь Серого моря, глаза незнакомца были полны понимания и спокойной печали.

– Не бойся, и они ничего тебе не сделают.

– Кто вы? И где мой брат?

– Твой брат ждет тебя. Ты слишком задержалась там, где тебе нечего делать. А я... Мы с тобой одной крови, этого достаточно. Не бойся. – Этого он мог и не говорить, она не боялась. Напротив, приняв протянутую ей руку, девушка почувствовала себя в полной безопасности.

– Одумайся, дочь моя! – Это матушка! Она все-таки тут. – Самое имя его – это грех и проклятье! Отринь скверну, встань на колени пред святой, и ты спасешься.

– Верь мне, – твердо сказал похожий на Рито незнакомец, – верь мне, и идем отсюда.

Даро, не в силах говорить, кивнула. Мать что-то кричала и бормотала, но ее слова слились в ту самую молитву, которой ее учила Дафна. Слова навязчиво звенели в ушах, губы, словно по собственной воле, были готовы их повторить, но ее спутник приказал ей молчать и думать об Александре. Александр... Она представила себе его лицо и улыбку, и навязчивое бормотанье стихло. Они миновали заросший цветущими кустами сад и вышли в поле, через которое бежала обсаженная высокими деревьями дорога.

– Иди туда, где ты нужна, – сказал ее провожатый, – и запомни, не бойся. Главное, не бойся. Твое место рядом с любимым, ты создана для любви и для счастья. Уходи, и быстрее. Тебя ждут.

– Вы не пойдете со мной?

– Нет, пока нет. Если ты последуешь моему совету, будешь более чем счастлива. Ты поняла? Люби и не бойся. Верь себе и в себя, и все будет хорошо.

Она ступила на тропу, но странный, похожий на Рито человек внезапно схватил ее за плечо, рывком развернул, и она столкнулось с его золотым взглядом.

– Если ты не сможешь жить, как живешь, позови меня, и я приду. Я услышу тебя, ведь мы одной крови. Но не зови меня раньше, чем поймешь, что все и вправду пропало. Поняла?

Ей стало страшно до безумия, но она собралась с силами и кивнула, а он нежно прижал к себе, поцеловал в лоб и исчез. Даро осталась одна на краю поля, а потом услышала топот копыт и увидела всадника на белой лошади. Он был далеко, и она не могла разглядеть лица, но сердце ей сказало: это он. Все исчезло, растаяло, потеряло значение, с громким криком «Сандер!» девушка бросилась вперед. Герцог осадил коня, спрыгнул на землю и протянул к ней руки...

– Это все? – тихо проговорила Миранда после длительного молчания.

– Да, я проснулась. Мой сон что-нибудь значит?

– Конечно, но ты и так это знаешь.

– Знаю?

– Что ты его любишь, а все остальное – это просто сон, слишком уж много всего смешалось в твоей головке. Не бойся, он тебя любит.

Даро вспыхнула, просияв бездонными глазами.

– Спасибо, сигнора.

– За что? Иди, оденься потеплее, и пойдем погуляем. Ты и вправду бледненькая. Кстати, ты про Симона Геланского что-то слышала?

– Матушка говорила, что он из тех, кто погряз в ереси.

– Значит, ты его книг не читала?

– Нет. Вы хотите, чтобы я прочла?

– Вряд ли тебе это будет интересно. Ладно, иди, я тебя жду в саду.

Проводив Дариоло взглядом, Миранда торопливо принялась листать книгу, пока не отыскала нужное место. Несколько раз пробежав глазами четкие строки, женщина решительно захлопнула фолиант и застегнула бронзовые застежки. Затем подошла к стене и одновременно нажала на три дубовых листка в резной гирлянде, шедшей вдоль деревянной панели. Раздался тихий щелчок, и часть деревянной обшивки отошла в сторону. Герцогиня Мальвани, оглянувшись, положила в тайник писания обвиненного в ереси таянского медикуса и вернула панель на прежнее место. Если малышка узнает, КТО ей приснился, она испугается. И вообще, скорее бы приехал Жорж!

Замковый клирик человек надежный, но чем меньше чужих посвящены в тайну Даро и Сандера, тем лучше. А брат Анри, мало того, что епископ и доверенное лицо Евгения, неплохо разбирается во всяческих стародавних сказаниях. Вот пусть и ломает голову над тем, что приснилось девочке.

Нэо Рамиэрль

Аддару показалось, что они проникли в чужую тайну, но Рамиэрль повидал достаточно, чтобы даже в густой тени отличить влюбленную пару и женщину, которую мужчина гонит перед собой, приставив к ее боку кинжал. Стиснув руку Солнечного принца, дескать, стой тихо и не мешай, Роман тенью скользнул в кусты бледных роз. Ему не раз приходилось освобождать заложников, и он не сомневался, что разобрался в происходящем. Некто под угрозой смерти вынуждал свою добычу идти в сторону дворца. Зачем? После разберемся.