Одним из наиболее примечательных стало его совместное выступление со своим учеником графом Гезой Зичи (Zichy, 1849–1924). Венгерский пианист был личностью примечательной. Он происходил из богатой аристократической семьи и с детства проявлял склонность к музыке, но в четырнадцатилетнем возрасте на охоте стал жертвой несчастного случая и в результате потерял правую руку. Казалось бы, о карьере пианиста можно забыть. Но целеустремленный юноша сумел победить судьбу. В течение двух лет он разрабатывал левую руку и достиг совершенства в технике игры на фортепьяно, граничившего с чудом. В 1866 году Геза Зичи дал свой первый публичный концерт в Пожони и с этого времени постоянно гастролировал во многих странах Европы. Лист взял Зичи к себе в ученики и отмечал его большой не только исполнительский, но и композиторский талант. Вскоре Зичи стал ему не просто учеником, но и другом. Они часто выступали вместе, исполняя сделанные Зичи переложения произведений Листа для двух фортепьяно в три руки, в частности «Ракоци-марш» и «Первый Мефисто-вальс». Зичи посвятил учителю сборник «Этюды для левой руки», в котором Лист отмечал трансцендентную трудность исполнения, изящество и глубину композиторского письма, чего «так часто не хватает этюдам, написанным для двух и четырех рук». Однорукий пианист получил всеобщее признание, в 1875 году был избран президентом Национальной консерватории и оставался на этом посту до 1918 года. В 1891–1894 годах граф Зичи был интендантом Национального театра. Он выступал исключительно в благотворительных концертах, все заработанные средства жертвуя в пользу нуждающихся, что не могло не найти живейшего отклика в душе Листа.

Случай проявить благородство обоим великим пианистам, к сожалению, вскоре представился. 11 марта 1879 года произошло сильнейшее наводнение в Сегеде (Szeged). Из шести тысяч домов уцелело лишь 384. Более тридцати пяти тысяч человек были эвакуированы в Темешвар и другие населенные пункты; точных данных о количестве погибших собрать не удалось…

Всего за день до трагического события, 10 марта, Лист и граф Зичи отправились в Коложвар (Kolozsvár)[736], намереваясь выступить в совместном концерте. 12 марта они дали этот концерт и пожертвовали все средства пострадавшим от сегедского наводнения. Через два дня состоялся второй благотворительный концерт двух пианистов.

На этом Лист не остановился. «Вся Венгрия встревожена ужасным несчастьем, постигшим Сегед: этот город, один из самых значительных в стране, почти полностью разрушен наводнением. Я не могу отказаться от еще одного открытого публичного выступления в Будапеште с игрой на фортепьяно в пользу жертв Сегеда, несмотря на то, что эти выступления меня очень утомляют. Отказаться от возможности внести свою лепту было бы постыдно!» — писал он Каролине Витгенштейн. Вернувшись в Будапешт, Лист 26 марта дал большой благотворительный концерт в зале «Вигадо». К тому времени граф Андраши прислал Листу приглашение выступить в Вене, а средства от концертов также передать на преодоление последствий наводнения в Сегеде. 2 апреля Лист играл в Вене в присутствии императора Франца Иосифа и его супруги императрицы Елизаветы. 8 апреля он дирижировал «Эстергомской мессой», а на следующий день покинул Вену — в Веймаре ждали ученики, с которыми ему предстояло провести всё лето.

В июле Лист неожиданно узнал о своем продвижении по церковной иерархической лестнице. Всего два месяца назад, 12 мая, новый папа Лев XIII (1810 1903) возвел Густава Гогенлоэ в сан кардинала-епископа города Альбано, и тот решил отметить «особые заслуги Листа перед Церковью» — он стал почетным каноником Альбано, то есть членом совета-капитула кафедрального собора. 18 июля Лист написал по-итальянски ответное письмо с благодарностью за оказанную честь. Официальное уведомление было получено им в середине августа. Тогда же он выехал в Рим, где встретился с кардиналом Гогенлоэ.

Древний город Альбано в регионе Лацио, раскинувшийся на склоне холма на берегу одноименного живописнейшего озера, находится примерно в 30 километрах к юго-востоку от Рима. Во времена Листа путешествие в экипаже из Рима в Альбано занимало два с половиной часа. Но новые обязанности Листа были совсем не обременительными: он должен был лишь время от времени играть в соборе на органе. В сентябре 1879 года Лист пожертвовал кафедральному собору Святого Панкратия (Cattedrale di San Pancrazio) две тысячи лир «на приобретение святынь» с единственным условием: каждый год 2 апреля, в День святого Франциска из Паолы, обязательно служить мессу.

Лист и Густав Гогенлоэ вместе прибыли в Альбано в начале октября. Лист остановился в епископском дворце как личный гость кардинала-епископа. В воскресенье 12 октября в 10.30 утра в соборе Святого Панкратия состоялась церемония возведения Листа в звание почетного каноника. Характерно, что, по собственным признаниям Листа, дальнейшую карьеру священнослужителя он для себя категорически отвергал; звание почетного каноника лишь укрепляло его дружбу с кардиналом Гогенлоэ. При этом возложенные на него обязательства он честно исполнял, посещая Альбано всегда, когда образ жизни «вечного странника» позволял ему бывать поблизости.

На обратном пути из Альбано в Тиволи Гогенлоэ и Лист обсуждали проблему, которая тогда была у всех на устах. 1879 год принес катастрофический неурожай. Местным жителям угрожал голод, и самые тяжелые зимние месяцы были еще впереди. Кардинал предложил устроить благотворительный концерт в пользу голодающего населения Сабинских гор и для этой цели предоставил виллу д’Эсте. Вопрос, захочет ли новый почетный каноник принять участие в благотворительном концерте, даже не стоял. 30 декабря на вилле д’Эсте состоялся музыкальный вечер. Из Рима приехало много гостей; пожалуй, Тиволи никогда еще не видел такого наплыва публики. Имя Листа было лучшей гарантией максимального сбора средств; для него самого участие в любых благотворительных мероприятиях всегда являлось делом чести.

Что же касается композиторского «урожая», то еще до конца 1879 года Лист завершил новое духовное произведение: Ossa arida («Кости сухие») для мужского хора и органа. Текст был взят из Книги пророка Иезекииля: «И сказал мне: изреки пророчество на кости сии и скажи им: „кости сухие! слушайте слово Господне!“» (Иез. 37:4). Это произведение в полной мере отражает тогдашнее умонастроение Листа.

Через несколько дней после благотворительного концерта на вилле д’Эсте Лист сильно простудился. Поднялась температура, он был не в состоянии встать с постели. Но как только здоровье немного поправилось, он выехал в Будапешт. Встречавшие его 15 января на вокзале граф Зичи, Корнель Абраньи и София Ментер были изумлены, увидев, что при сильном морозе Лист вышел из поезда в легком пальто нараспашку и, казалось, даже не чувствовал холода. Его богатырский организм еще успешно справлялся с любым недугом…

Занятия в классе Листа начались 20 января. Оставив свою квартиру на площади Хал, Лист временно поселился в гостинице «Венгрия» (Hungaria Hotel), где уже останавливался и раньше. Уроки проходили в номере этого отеля, куда специально поставили два рояля. К этому времени Музыкальная академия уже переехала в новое здание на проспекте Шугар. До самого конца марта Лист не принадлежал себе — только ученикам, публике, различным обществам и благотворительным организациям. Газета «Фёвароши Лапок» уже перед его отъездом констатировала: «Лист едет в Веймар отдыхать и работать, ибо в Будапеште он не в состоянии делать ни того ни другого. Его осаждает толпа почитателей, к нему приводят на прослушивание множество подающих надежды талантов, просят о том о сем, приглашают туда и сюда, ему без конца приходится ходить на обеды, ужины, вечера, концерты; одним словом, это огромное почитание утомляет его до смерти. Ученики Музыкальной академии хотят за короткое время как можно большему научиться у него… неудивительно, что он устал и жаждет тишины каштановой аллеи Веймара. А кроме того, в его натуре есть всё еще что-то от перелетной птицы: со сменой времени года крылья его начинают трепетать, и он переселяется в другое место. Но при этом он охотно думает о будущей осени, когда его прекрасная квартира в здании Музыкальной академии на проспекте Шугар высохнет и будет обставлена. Там он найдет более постоянный приют. И, быть может, там не будут ему докучать и так бесцеремонно его беспокоить»[737].