В целом успехи арабов были не слишком впечатляющими. А потому халиф отправил послов к императору с предложением заключить мирный договор, и царь благоразумно принял это предложение. Святой Константин IV прекрасно понимал, что в настоящий момент его сил явно недостаточно, чтобы всерьез думать о полном разгроме арабов – все еще очень сильного противника, а рисковать государством он считал легкомысленным. В ответ император направил к Муавии патриция Иоанна, сумевшего заключить мирный договор сроком на 30 лет, причем, в отличие от предыдущих периодов, дань римлянам выплачивали арабы (!). Мусульмане обещали давать ежегодно 3 тысячи золотых монет, 50 пленников и 50 коней.

Это был несомненный успех, имевший серьезные внешнеполитические последствия. Узнав об инициативах арабов, мятежные авары тут же прислали св. Константину IV подарки, свидетельствующие об их покорности[896]. Аналогичные поздравления передали правители других государств с нижайшей просьбой «держать их в любви»[897]. Конечно, эта победа состоялась во многом вследствие внутренних противоречий в арабском мире. Но ведь искусство правителя государства и военачальника и заключается именно в том, чтобы использовать выпавшие ему шансы максимально эффективно. И, несмотря на молодость, 30‑летний царь проявил способности опытного государя, заставившего врагов считаться с ним и обезопасившего Византию от внешних угроз.

Может показаться удивительным, но вчерашняя смертельная опасность сменилась твердым миром, и вновь Римская империя возвышалась над остальными народами, полная сил, могущества и внешнего блеска. Очевидно, арабы не заблуждались на свой счет, поскольку, как следует из сообщений летописцев, в 684 г. они просили императора подтвердить мир. В знак своих добрых намерений они предложили дополнительную разовую дань в размере 365 тысяч золотых монет, не считая рабов и благородных коней. Конечно, у царя не было оснований отклонять столь выгодное предложение[898].

Однако операции арабов в Северной Африке продолжались. В 682 г., уже при халифе Язиде ибн Муавия (680—684), наш старый знакомый Укба ибн Нафи получил сильную армию и направился в сторону Восточного Алжира. Как говорят, ему было разрешено самостоятельно управлять вновь завоеванными территориями, и военачальник освобождался от подчинения арабскому правителю Египта.

Первоначально успехи мусульман были весьма значительны: они глубоко проникли на Юг и Запад. Попутно Укба разбил войско берберов, куда входили несколько византийских отрядов. Но в 683 г. новая армия византийских карфагенян совместно с берберами дала новый бой Укбе, оказавшийся для того последним. Вместе с полководцем погибла и арабская армия. С этого момента власть арабов над Северной Африкой прекратилась: берберы заняли Кайруван, а Триполис и Фазан освободился от арабского ига.

Успехи мусульман в Средней Азии были чуть более впечатляющими: они заняли Мерв, Балх и Герат, покорили Хорастан, Согдиану, дошли до Бухары и нанесли тюркам несколько чувствительных поражений. Вершиной успеха стал захват в 681 г. Самарканда, который, впрочем, пришлось дважды брать штурмом, поскольку после первой победы местное население восстало и перебило измаилитов, стоявших в городе. Впрочем, покоренные арабами тюрки также не собирались признавать их власть над собой. И как только арабская армия удалялась прочь, жизнь сразу же принимала прежние формы. А в Табардистане вся арабская армия, до единого человека, сложила свои головы в горах, заваленная камнями[899]. Как следствие, на время Византия могла заняться внутренними делами.

А их накопилось достаточно: в первую очередь раскол Церкви, нашествие славян и болгар, будущих многовековых противников Византии. По примеру своих предшественников св. Константин IV предпринял ряд военных походов против славян, едва ли не полностью занявших Балканский полуостров и Грецию. Однако здесь его успехи были не столь явными, хотя в целом главная цель, которую ставил перед собой царь, была достигнута. К началу его царствия ситуация сложилась такая, что, за исключением укрепленных приморских городов и недоступных горных областей, почти весь полуостров уже находился в руках разрозненных, нередко воюющих друг с другом славянских племен[900].

Правда, Римскому правительству удавалось удерживать их в повиновении и обеспечивать относительное спокойствие своих границ, но не более того. Пользуясь тем, что основные силы римлян отвлечены для защиты Константинополя, славяне в 678 г. осадили (в очередной раз!) Фессалоники. До лета 680 г. они грабили окрестности, и только поражение, нанесенное им осажденными византийцами, охолодило пыл варваров[901].

Ситуация с болгарами развивалась по не менее опасному сценарию. Первоначально этот тюркский народ западносибирского происхождения стал известен Византии под именем «оногуры» и проживал на восточном побережье Азовского моря. Один из вождей оногуров (болгар), Коврат (584—642), долгое время жил в Константинополе, там крестился и был связан крепкой дружбой с императором Ираклием Великим. Между 619 и 635 гг. Коврат установил верховную власть над своим народом, получил от царя титул патриция и заключил союз с Византией. Созданное им при посредстве византийцев государство «Великая Булгария» занимало территорию от Кавказа до Дона и даже Нижнего Днепра и надежно защищало Империю от аварских набегов вплоть до смерти Коврата, последовавшей в 642 г. Увы, его преемники были не столь миролюбивы и жаждали создать собственный политический союз уже на землях Римского государства[902].

В середине VII века Дунайская орда болгар под руководством своего князя Аспаруха (642—701) начала свои набеги в Мизию и во Фракию. Следствием их успехов стало образование самостоятельного государства Болгарии и… постепенная ассимиляция со славянскими племенами, уже проживавшими здесь.

Против болгар св. Константин Погонат организовал в 679 г. большой поход с привлечением флота. К сожалению, кампания оказалась неудачная. Первоначально византийцы дошли до Истры, где обосновались болгары, и те, испугавшись византийской армии, заперлись в своих укрепленных местечках, со дня на день ожидая штурма имперских войск[903].