«И все-таки этот доходяга едва не забил меня, – подумал палач. – Господи, я и впрямь старею…»

Симон присел возле убитой собаки. Вместе с Бартоломеем он осмотрел животное, при этом вид у цирюльника был крайне задумчивый. Казалось, в голове у него крутилась какая-то мысль.

– Хм, думаю, Брут действительно подхватил бешенство, – сказал Бартоломей; похоже, он смирился со смертью своего любимца. – Пена на губах, агрессия и внезапное нападение, дрожащие лапы… К тому же пленница Зальтера, эта аптекарша, сказала, что бедняга давно бродил вокруг дома и рыл землю как одержимый. Когда мы с Алоизием обыскивали окрестности, он, наверное, был где-нибудь неподалеку… – Палач задумчиво склонил голову, после чего встал и тщательно вымыл в луже окровавленные руки. – Черт его знает, где он подцепил заразу. Теперь ясно, почему Брут без разбору убивал зверей по всему лесу и как сумасшедший набросился на Зальтера. – Он подмигнул Якобу: – Но он, похоже, спутал нас с тобою и решил, что на его хозяина напали.

– Я всегда знал, что у собак нет мозгов, – сухо ответил старший Куизль. – Разве нас с тобою можно спутать?

– У вас двоих больше общего, чем вы думаете. Когда же вы наконец поймете это, упрямцы? – раздался голос Магдалены.

Она с улыбкой приблизилась со стороны горящего дома; в руках у нее был связанный в узел платок, набитый листьями и травами.

– У меня для вас хорошие новости, – объявила женщина и торжествующе показала узелок. – В заброшенном саду растет не только бузина, но и заросшие грядки с травами. Теперь там, правда, мало что осталось, но в свете пожара мне удалось отыскать немного подорожника и сухих пастушьих сумок.

Она перевела взгляд на охотничий дом. Верхний этаж начал рушиться, столб черного дыма гигантским предостерегающим перстом устремился в ночное небо. Магдалена неожиданно поджала губы.

– Хотя Хаузера эти травы уже не спасут, – сказала она мрачно. – Отец Катарины сгорел там, внутри… До чего же ужасный конец для старика!

Она протянула Симону узелок и вместе с отцом помогла цирюльнику руками растереть травы и листья и приложить их к ранам Барбары и Георга. Бартоломей разорвал свой плащ на длинные полосы для повязок.

– Думаю, секретарю не пришлось долго мучиться, – проговорила через какое-то время Адельхайд Ринсвизер. Кутаясь в шерстяной плащ, который дала ей Магдалена, женщина стояла чуть в стороне; похоже, она еще не оправилась после пережитого. – Он был уже без сознания, когда Зальтер вывел меня из камеры. Наверное, задохнулся, не приходя в сознание.

– Вполне милостиво для человека, который нажил свое состояние на чужой крови, – проворчал Бартоломей и задумчиво посмотрел на горящий дом. – Будучи секретарем в комиссии, Иероним неплохо заработал на тех судах. Теперь ясно, как он смог позволить себе такое жилище у Песочных ворот… Я вообще его недолюбливал – во всем он только выгоду искал.

– И все же он согласился выдать свою дочь за палача, – напомнил Якоб.

Бартоломей с грустью отмахнулся:

– Если Катарина вообще за меня выйдет… После всего, что произошло за последние дни, я в этом сильно сомневаюсь.

Внезапно где-то вдали протрубил охотничий рог. Куизль огляделся в недоумении.

– Черт, а это еще что? Не думаю, что епископ решил поохотиться в такой час. Может, старина Ансвин?

– Ну, не совсем. – Симон наложил последнюю повязку и прокашлялся. – Должен признаться, я все-таки оповестил капитана Лебрехта и стражу перед тем, как мы отправились сюда. Алоизий был столь любезен и предупредил их. Судя по всему, стражники действительно будут здесь не лишними. – Он показал на Барбару и Георга: – Хотя бы для того, чтобы помочь с ранеными и потушить пожар, пока тот не перекинулся на лес.

Фронвизер в смущении почесал нос, а потом ухмыльнулся:

– Кроме того, они помогут с планом, который давно назревал у меня в голове и, возможно, положит конец всей этой истории с оборотнем.

– План, значит? А мне кажется, ты просто струхнул, – усмехнулся Якоб. – Ну почему в зятьях у меня такой трусишка? – Он сухо рассмеялся. – Но ты, черт возьми, пристрелил настоящего оборотня! Не всякий цирюльник может этим похвастать.

* * *

Не прошло и нескольких минут, как явились стражники. Всего их было двенадцать во главе с Мартином Лебрехтом. Симон между тем подумал, как привлечь капитана на свою сторону. План, который он составил, пока осматривал убитого пса, был очень рискованным. Все зависело от того, подыграет ли им Лебрехт.

Лебрехт и Адельхайд.

Взглянув на объятый пламенем дом, капитан медленно покивал.

– Может, оно и к лучшему, если этот дом наконец сгорит, – сказал он скорее самому себе. – С ним всегда что-то было нечисто. Поговаривали, что здесь собирался всевозможный сброд… Давно следовало снести его.

Капитан махнул стражникам, и те рассыпались по лесу, чтобы потушить отдельные очаги, которые разгорелись, несмотря на прошедший дождь. Только потом Лебрехт взглянул на небольшую группу, весьма жалкую на вид. Симон предусмотрительно укрыл труп Зальтера и собаку тростником, дабы избежать преждевременных расспросов. Иеремия, напротив, по-прежнему лежал между ними, едва прикрытый плащом Куизля. Рядом лежала без сознания Барбара, и Георг, стиснув зубы, опирался на импровизированный костыль.

– Господи Иисусе! – вырвалось у капитана. – Что здесь произошло? И что там за труп лежит?

Он наклонился и посветил факелом.

– Ну, это довольно долгая история, – ответил Симон. – Думаю, будет лучше, если для начала вы сами все выслушаете.

– Когда мне передали вашу просьбу, я сомневался, стоит ли мне вообще идти сюда. А тут такое… – Лебрехт, хмурясь, оглядел раненых, словно пытался истолковать увиденное. – Ну да ладно, моим людям и без того есть чем заняться. Поэтому выкладывайте!

– Мы изловили оборотня, – начал Симон твердым голосом. – И не одного, а сразу двух. В волчьем обличье и в человеческом. Взгляните сами.

Он отвел Лебрехта в сторону, где под кучей тростника лежали трупы Зальтера и Брута. Цирюльник раскидал стебли, и капитан побелел на глазах.

– Господи! – выдохнул он. – Это и есть оборотень? А человек рядом с ним… это же один из артистов! Это монстр так его растерзал? И кто же тот отчаянный, которому удалось приструнить зверя?

Симон залился краской.

– Ммм… это я. Но позвольте, я расскажу все с самого начала.

Цирюльник постарался быть как можно более кратким. Он в двух словах рассказал о процессе против семейства Хаан, о прежней жизни Зальтера под именем Вольфа Кристофа и его замысле, который стоил жизни викарию. Закончил он на том, как след привел их к старому охотничьему дому, где произошла решающая схватка.

– Зальтер то и дело переодевался в оборотня, чтобы посеять в городе панику. Сначала он наблюдал за своими жертвами, после чего похищал, пытал в этом заброшенном доме и убивал, – заключил Симон. Капитан слушал его, раскрыв от изумления рот. – Раньше он изучал юриспруденцию и подробно знал о различных ступенях пыток, описанных в своде уголовных законов. Зальтер пытал своих пленников так же, как пытали в свое время его родственников. Ступень за ступенью…