Благодаря усовершенствованию оружия и вооружению армии нарезными ружьями и пушками значительно усилился огонь в бою. Роль огневого боя по сравнению с рукопашным значительно возросла. Борьба за огневое превосходство, за обеспечение атаки огнем все более расширялась. Исход сражения все в большей степени стал зависеть от взаимодействия огня и движения, согласованных действий пехоты и артиллерии.

Под влиянием возросшей скорострельности, дальнобойности и меткости оружия способы ведения боя усложнились, изменилась напряженность боя, увеличилась его продолжительность и устойчивость. Внедряется практика ведения ночных боев.

Русско-турецкая война обогатила военное искусство опытом преодоления водных и горных преград, опытом ведения позиционной борьбы, впервые появившейся под Севастополем. Война показала возросшее значение полевых земляных укреплений, применения к местности, маскировки, самоокапывания.

Русско-турецкая война была первой войной, где Россия применяла нарезную артиллерию. Война выявила необходимость создать более мощную артиллерию гаубичного типа, которая могла бы разрушать прочные земляные укрепления.

В Русско-турецкой войне в результате появившихся массовых армий, комплектуемых на основе всеобщей воинской повинности, использования железных дорог, телеграфа, нарезного оружия и других технических средств борьбы происходят изменения в характере развертывания армии; наступление осуществляется самостоятельно действующими крупными войсковыми группами; увеличиваются трудности при прорыве фронта противника в связи с усилением огня; применяются охваты, обходы и окружение противника.

Русско-турецкая война 1877–1878 гг. явилась реальным испытанием действенности сложившейся к тому времени структуры разведывательных органов. Она выявила несовершенство устройства как центрального аппарата разведки военного ведомства, так и разведывательной струюуры (штаб-офицера над вожатыми и его немногочисленных подчиненных) Полевого штаба Действующей армии.

Русско-турецкая война показала, что созданная система военной разведки (ее центральные и зарубежные органы) в целом неэффективна. По-прежнему упор делался на негласную агентуру сотрудников российских миссий за рубежом. Существовавшего ограниченного количества военных агентов было явно недостаточно, чтобы заменить собой отлаженный столетиями работавший аппарат Министерства иностранных дел. Но даже при специфике войны — она проходила «в идеальных условиях» — на территории угнетенного турками народа, который видел в России своего освободителя. Вряд ли война с другим противником могла вестись при условиях столь благоприятных, как война с Турцией за освобождение славян. Болгары рвались помогать русским всем, чем могли, и в то же время вполне бескорыстно. Можно было бы иметь гораздо больше сведений, чем было в наличии, можно было бы набрать целый полк проводников, переводчиков и других лиц, вполне благонадежных, разных специальностей, разных степеней развития и способностей, но надо было работать энергично, не скупиться и иметь широкие полномочия, чего у руководителей разведки не было.

Возникли трудности с подбором агентов в штабах и государственных структурах Турции. Таковых просто не было. Вообще даже мысли не допускалось о привлечении к сотрудничеству мусульман, с том числе турок, черкесов. То же относилось и к благожелательным иностранцам в Турции — англичанам. Ни одной попытки привлечь к сотрудничеству граждан этой национальности не было осуществлено. Да и сотрудники МИДа не предусматривали возможность создания агентуры на военное время. Впервые была сделана попытка организации сбора разведывательной информации через третьи страны — через военного агента в Вене Фельдмана. Чтобы структура военной разведки была жизненна, не отказываясь от возможной помощи сотрудников российских зарубежных миссий, необходимо было ставить на повестку дня вопрос о создании «крышевых» должностей прикрытия для офицеров военной разведки. Что же касается должности штаб-офицера над вожатыми, то она была вызвана спецификой именно этой войны, именно на этом театре военных действий, и должна была стать последней в этом веке, так как надобность в подобной должности отпадала. Попытки создать на местах постоянную агентуру закончились безрезультатно по целому ряду причин, и основным агентом в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. был агент-ходок.

Русско-турецкая война вскрыла и недостатки в освещении с позиций военных агентов внешнеполитического курса иностранных государств, которые могли быть втянуты в боевые действия, а также их военных приготовлений и, как следствие, военного сухопутных и военно-морских сил этих стран. Спустя два года после окончания Руско-турецкой войны очередным документом, регламентировавшим деятельность военных агентов, явилась разработанная на основе многолетнего опыта деятельности агентурной разведки русской армии «Инструкция военным агентам (или лицам их заменяющим)», утвержденная военным министром 16 декабря 1880 г. (РГВИА. Ф. 401. On. 1. Д. 2. Л. 8—12 об.). Новая «Инструкция», в отличие от первой (1856 п), более детально излагала обязанности военных представителей России за рубежом. В «Инструкции», в частности, говорилось:

«Военные агенты назначаются для доставления правительству возможно полных, точных и своевременных сведений о военных силах и средствах иностранных государств. Согласно сему, военный агент, основательно ознакомившись с общими источниками силы государства (страной и населением) обязан в подробности изучать:

— состав и комплектование его вооруженных сил: сухопутных и морских;

— организацию и численность по мирным и военным штатам;

— расположение их и способы мобилизации и сосредоточения;

— устройство их материальной и хозяйственной части, обеспечение обмундированисм, снаряжением, вооружением, ремонтами, обозом, провиантами и фуражом;

— устройство различных отраслей военного управления с их специальными заведениями и применением к потребностям военного времени;

— тактическое обучение войск (уставы, занятия во время сборов), развитие военного образования в армии, дух и быт солдат и офицеров, и характеристику главных начальников;

— бюджет государства и особенно военный;

— общую систему обороны государства, т. е. крепости и укрепления, в связи с путями сообщения и главнейшими географическими и топографическими условиями страны».

Военным агентам в «Инструкции» ставились также задачи «следить за проектированием и возведением новых фортификационных сооружений и важных в стратегическом отношении путей, за сборами и передвижением войск, за общим направлением военной деятельности, за настроением армии и печати».

В целом военные агенты должны были стремиться «дать себе и правительству ясный и верный отчет об оборонительной и наступательной готовности государства (иностранного. — Примеч. авт.)».

«Это последнее условие, — отмечалось в документе, — особенно важно относительно государств, соприкасающихся с Россией. Поэтому военные агенты, находящиеся в сих государствах, независимо от общих означенных выше предметов, обязываются тщательно собирать и обновлять все военно-статистические сведения о пограничных с Россией областях, изучать подготовку их как театров военных действий, с возможными подробностями о путях, военных запасах, рас-положении сил, вооружении и гарнизонах крепостей и прилагать все старания к получению точных данных относительно перевозочной способности железных дорог и планов сосредоточения войск». И здесь же подчеркивалось: «Обязанноcmи, указываемые агентам в соседних государствах должны, в прочем, заботить одинаково всех наших военных агентов, где бы они не находились».