гор, ибо разгневался Бог; поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горячие угли сыпались от Него. Наклонил Он небеса и сошёл, – и мрак под ногами Его. От блистания пред Ним бежали облака, град и угли огненные. Возгремел на небесах

Господь и дал глас Свой, град и угли огненные. Пустил стрелы Свои и рассеял их, множество молний, и рассыпал их. Он простёр руку с высоты и взял меня; избавил меня от врага моего сильного и от ненавидящих меня, которые были сильнее меня. Они восстали на меня в день бедствия моего, но Господь был мне опорою. Он вывел меня на пространное место и избавил меня, ибо Он благоволит ко мне. Воздал мне Господь по правде моей, по чистоте рук моих пред очами Его. С милостивым Ты поступаешь милостиво, с мужем искренним – искренно, с чистым – чисто, а с лукавым – по лукавству его, ибо Ты людей угнетённых спасаешь, а очи надменные унижаешь. Ты возжигаешь светильник мой, Господи; Бог мой просвещает тьму мою. С Тобою я поражаю войско, с Богом моим восхожу на стену. Щит Он для всех, уповающих на Него. Бог препоясывает меня силою и устрояет мне верный путь; делает ноги мои, как оленьи, и на высотах моих поставляет меня; научает руки мои брани, и мышцы мои сокрушают медный лук. Ты дал мне щит спасения Твоего, и десница Твоя поддерживает меня, и милость Твоя возвеличивает меня».

Ночью он опять видел этот кошмар. Поле. Зима. Ветер. Замёрзшая речка. Вдалеке стоит Санни. Остановить бы этот кинофильм, но приходится смотреть до конца. Что там в конце? Он должен очнуться у надгробия посреди зимнего поля? Но в этот раз почему-то было иначе.

Луч. Прямой луч, лунная дорожка с небес на землю. Рядом с местом падения луча стоит его Солнышко и приветливо улыбается. И... Странное ощущение. Полное отсутствие боли и страха.

– Всё? – спросил он девушку. – Всё закончилось? Я тоже умер?

– Нет, нет, что ты! Даже не думай об этом! Твоё время придёт позже. Не бойся.

– А ты как… там?

– У меня всё хорошо. Я успела выполнить главную заповедь: нет больше той любви, если кто положит жизнь свою за други своя. А как твои дела?

– «Они восстали на меня в день бедствия моего». Все те, кого ты не любила. Во главе с бывшим комдивом Даманской дивизии. Ты была права, Солнышко. Скажи, что мне теперь делать?

– Проводи меня.

– Куда?

– Туда, – она указала в сторону луны.

– Конечно. Пошли.

Вечность – это отсутствие времени. Сколько они шли вдвоём по лунному лучу, держась за руки? А какая разница? И слова были не нужны. Солнышко снова была живая, шла рядом и сжимала его руку.

Где-то на середине дорожки они остановились.

– Дальше тебе нельзя, – смущённо улыбнулась девушка.

– Но мы ещё увидимся? Ну… потом?

– Я тоже на это надеюсь.

Санни обняла и поцеловала его.

– Посмотри, какая красота.

По лунному лучу они поднялись на какую-то очень большую высоту. Поле, замёрзшая речка – это всё было где-то далеко внизу. И это действительно было красиво. Вьюга, пронизывающий ветер, треснувший лёд и холодная (вернее, обжигающая своим холодом) вода – остались там. А здесь – только тишина, покой и свет. Наверное, это и называется Божий свет. Луна, луч, а внизу – миллионами искр сияет снег, а среди них змейкой вьётся замёрзшая речка.

«А я искал в недавно выпавшем снегу осколки лета».

…Первое, что он почувствовал, открыв глаза, – полное отсутствие боли в груди. Вот от слова совсем. И вообще – судя по яркому свету в окне, утро уже давно кончилось. Хотя во все прежние дни он просыпался чуть не на заре – кошмары во сне и сердечные боли в реальности.

В углу палаты сидела медсестричка, которая, заметив пробуждение пациента, тут же убежала. Через минуту влетели оба светила медицины – и Линдси, и Майрановский.

– Как вы себя чувствуете, Джордж Джорджиевич?

– Боли… прекратились. Не чувствую. А ещё… спать хочется.

Оба светила выдохнули, словно скинули с плеч груз весом в пару тонн.

– Что вы скажете, коллега? – обратился к кардиологу Майрановский.

– Дай-то бог, чтобы... Выразим осторожный оптимизм.

– Что со мной произошло? – поинтересовался пациент. Профессора сели рядом с кроватью и принялись объяснять.

Сложный, нетипичный случай. Обширный инфаркт плюс отдалённые последствия введения психотропного препарата в экстремальных дозах. Уважаемые врачи пришли к выводу, что помочь может только препарат отложенного действия. Эффект появляется при достижении необходимой концентрации вещества в организме, а вводить надо маленькими порциями со значительными перерывами; раз в сутки. Что они и делали чуть больше двух недель. Вчера ночью, похоже, подействовало. Теперь оба профессора ожидают успешного восстановительного лечения, которое займёт ещё недели две-три. Пациенту всё это время будет очень хотеться спать, но это нормально. Потому что если объяснять совсем просто – организму требуется восстановить запасы нервной энергии, напрочь израсходованные во время минувшего нервного потрясения. Поэтому спите, когда только захочется.

Только вот… тут такое дело. Шум за окнами, который вы слышите – это собрался народ. Толпа в несколько десятков тысяч человек. Настоятельно желают видеть своего президента живьём и выразить ему пожелания скорейшего выздоровления. Те отдельные фото и коротенькие видео, которые последнее время показывали в новостях, население уже не убеждают. Хотят лично. Поэтому собрались и пришли колонной.

Ну, хорошо, только сначала что-нибудь поесть организуйте. И – в каком виде к народу-то выходить? В спортивном костюме, как в палате? Или надо что-то официальное? И – да, ещё – пусть уже приедет прокурор Заречный с нормальным докладом. И и. о. премьера Шпеер – что там в стране-то делается?

Но ещё раньше до него дорвались Стефани и Дава Мазалецкий. Дочь и раньше каждый день заглядывала, а её приёмный отец сумел попасть впервые после госпитализации Джорджа. После дежурных расспросов о здоровье, объятий и пожеланий они гуляли по больничному парку.

– Дава, расскажи, что в стране