Какие-то люди; переговоры по рации; мат охранников. Ему помогают выбраться из автомобиля; на дикой скорости несётся «скорая помощь».

Что это не сон, до него дошло, когда врач реанимационной бригады, поймав его взгляд, скорбно, но твёрдо произнёс: мы – не боги. Четыре ранения, из которых три – несовместимые с жизнью.

Носилки труповозки стояли прямо на асфальте. На носилках лежала Санни, накрытая белой простынёй. Местами на простыни уже проступали кровавые пятна. А лицо... Казалось, она заснула. Какое-то очень спокойное лицо. Только следы крови в уголке рта показывали, что этот сон – вечный.

В этот момент действие шока закончилось.

– Санни? – робко, неуверенно спросил он, обводя взглядом окружающих. – Санни, как это?

И дальше, уже не обращая внимания ни на кого:

– Нет! Солнышко! Не умирай!!! Я не хочу!!! Солнышко!

От труповозки, куда врачи засовывали носилки с телом, его оттаскивал невесть откуда появившийся Агран – остальные откровенно боялись подойти. Кажется, сейчас он свернул бы шею и Рудольфу, но... Чёрная пелена. Просто чёрная пелена.

Окончательно он пришёл в себя в реанимации Центральной кремлёвской больницы. Незначительная боль в ноге. И острая боль в сердце.

– Санни? Где она? Я хочу её видеть!

Он попытался приподняться с кровати. Острая боль в сердце.

Какой-то обжигающий укол, чуть не до потери сознания.

– Лежать! – властный голос откуда-то сверху. – Если ещё раз попробуете встать – умрёте! Поэтому слушайтесь меня! Меня зовут профессор Линдси, и именно я сейчас должен буду вас спасать.

Над кроватью больного возвышался бородатый богатырь – косая сажень в плечах – в белом халате с бейджем ЦКБ. Когда он присел на стул рядом с пациентом, стало можно прочитать, что там написано. Доктор медицинских наук, заведующий кардиологической реанимацией Аполлон Григорьевич Линдси. Строго гля дел на пациента и говорил трубным гласом.

– Обширный инфаркт. Угроза жизни вполне реальна. Поэтому во всём строго слушаться меня. Никаких отступлений от того, что я скажу. Вы меня поняли, Джордж Джорджиевич? Я вам теперь и царь, и бог, и воинский начальник.

Пациент кивнул и тихо спросил:

– Санни?..

– Она спасла вам жизнь, – подумав, ответил доктор.

В первую же ночь к нему вернулся самый ужасный кошмар в его жизни. Удивительно чёткое, ясное и точное воспоминание о пережитом в Варском централе, когда Джордж узнал, что Маши больше нет. Два ощущения. Для первого есть даже медицинский термин – тифлосурдия. Слепоглухонемота. Объективная реальность кончилась и осталась где-то там, очень далеко, в прошлой жизни. И второе ощущение – падение в пропасть. Или полёт в открытом космосе. Космос – он же, в некотором роде, и есть пропасть. Чёрная глухая пропасть, расстояния в которой измеряются миллионами световых лет – падать в неё можно бесконечно. Бесконечное падение в чёрную пустоту…

У постели больного к тому времени дежурили уже два профессора – кардиолог Линдси и старик-психиатр Лазарь Майрановский. Психиатр внимательно выслушал рассказ давнего пациента о ночном кошмаре, посовещался с кардиологом. Вкололи какое-то снотворное. Пока так.

Следующие две недели остались в памяти какой-то сплошной серой пеленой без разбивки на отдельные дни и события. Более или менее сильные боли в области сердца во время бодрствования и кошмары во сне. Почему-то упорно вспоминалась первая встреча с Санни: девушка вздрагивает от неожиданности и проливает красное вино на белоснежное платье. И один и тот же сон, повторяющийся раз в две-три ночи.

Огромное пустое поле, зима, ветер, снег по колено. Ночь, только яркий свет полной луны. Блестит снег, змейкой серебрится полоска льда – видимо, какая-то замёрзшая речка. Вдалеке, за речкой, стоит Санни и улыбается. На ней лёгкое летнее платье и босоножки, но ей не холодно. В отличие от Джорджа – у него какие-то удивительно ясные ощущения холода и пронизывающего ветра. Он бежит навстречу девушке, иногда проваливаясь в снег; при переходе через речку ломается лёд, и Джордж умудряется ещё и воды зачерпнуть. И последняя картина – почти замёрзший, он наконец добирается до места, где стоит Солнышко; хочет её обнять... Но это не Солнышко. Это белый могильный обелиск с её фотографией. Посреди огромного зимнего поля.

Он просыпался в холодном поту и даже не пытался потом за снуть – бесполезно. Ждал, когда рассветёт, и…

Видеть никого не хотелось, разговаривать – тем более. Но лучше эти разговоры, чем продолжение странных видений. Поэтому…

Всё-таки не просто пациент – глава государства. Профессор Линдси, тяжко вздохнув, был вынужден выделить один час в день. Вернее, три периода по 20 минут или четыре – по 15, с обязательными перерывами, на общение больного с чиновниками и прокурорами.

Покушение случилось удивительно вовремя. Или удивительно не вовремя. Но, во всяком случае…

В апреле он принял отставку прежнего премьер-министра. Могучий старик, из советских хозяйственников, он вполне справился со своей задачей – удержать экономику страны от полного краха в эпоху диких перемен. А мимоходом – стал одним из трёх соучредителей газового концерна «Газонефтепром». Именно эта компания уже вскоре станет абсолютным лидером отечественной экономики и самой известной в мире компанией из Северной Федерации. Не до жиру – придётся ещё несколько лет заниматься в основном поставками углеводородов западным потребителям. Через неделю после того, как премьер отпраздновал своё 65-летие, глава государства отпустил его на заслуженный отдых. Вернее, теперь могучий старик вовсю займётся газовыми делами и окончит свои дни долларовым миллиардером, представителем бизнес-элиты мирового уровня. Ну, и дай ему Всевышний долгих лет и крепкого здоровья; заслужил. Расстались очень хорошо.

На место главы правительства был назначен 35-летний выпускник Гарвардского университета, доктор экономики – один из первых граждан Северной Федерации, получивших полноценное западное образование. Вернее, пока он был всего лишь и. о. – утвердить кандидатуру премьера должно было Законодательное Собрание. А там случились разброд и шатание.

Товарищи депутаты и раньше нередко охреневали от законопроектов, которые им спускали на обсуждение из Администрации Президента – без предварительных консультаций, просто потому, что Первое Лицо подумало и решило – пожалуй, пора. И потом довольно долго те вопросы дебатили – как, например, идею о легализации проституции. Иное дело, что тут можно и подождать – пускай поиграются в общественное мнение; откроем первый легальный бордель в Мошковце годом попозже. Опять же, ширнармассы пускай привыкнут, что теперь будет вот так.

Но вот по поводу нового премьера они забузили. Старикашки явно