Действия объездных агентов, ездоков, подвижных агентов и резидентов на узловых железнодорожных станциях (и не только) будет квалифицировано как агентурное наблюдение. Так, 29 сентября 1917 г. генерал-квартирмейстер ГУГШ генерал-майор Н. М. Потапов направил в Париж П. А. Игнатьеву телеграмму следующего содержания: «Первое, желательно выяснить, все ли железнодорожные линии, служащие австро-германцам для войсковых перевозок с одного театра на другой, находятся под планомерным агентурным наблюдением, необходимо добиться последнего путем соглашения союзников в целях взаимного дополнения агентурного наблюдения за перевозками, учитывая громадную важность своевременного получения сведений. Второе, желательно путем взаимного соглашения союзников завести в каждом корпусном округе Германии резидентов, наблюдающих в своем районе за новыми формированиями, призывом новых возрастных классов и прочее»[927].

В момент наибольшего обострения политической напряженности командование Балтийского флота оказалось практически отрезанным от жизненно важной для него информации. «Теперь особенно нужна была агентура, а у нас ее, видимо, совсем нет»[928], — резюмировал командующий морскими силами Балтийского флота адмирал Н. О. Эссен. Еще резче выражался флаг-капитан по Оперативной части штаба флота капитан 1 ранга А. В. Колчак — правая рука Эссена по оперативным вопросам: «Мы совершенно лишены сведений о противнике. Разведке нашей цена 0. Она ничего путного не делает»[929].

Но ранее, до начала общей мобилизации, к 25 июля 1914 г. заведующим «столом Балтийского театра» Особого делопроизводства Морского генерального штаба старшим лейтенантом В. А. Виноградовым[930] был подготовлен очередной, достаточно реалистичный проект организации «Службы наблюдения за противником во время войны», в котором наряду с агентами-наблюдателями предполагалось иметь агентов-передатчиков и агентов-контролеров:

«Организация ВР [военной разведки] в предполагаемом полном, окончательном виде.

Предусмотрены пока два театра… Северный — Швеция, Германия и Южный — Турция, Австрия, Италия, Греция.

Для Северного театра агенты-наблюдатели расположены в Киле, Данциге, Фленсбурге, Хольтенау, Экернферде, на Борнгольме, Рюгене, в Стокгольме, Карлскроне, на Аландских остр. и т. д., всего в 20 пунктах.

Для Южного театра агенты-наблюдатели расположены в Константинополе, Афинах, Таранто, Венеции, Себенико, Фиуме, Поле, Триесте и т. д. — всего 10.

Каждый агент-наблюдатель телеграфирует по коду в нейтральный ближайший пункт агенту-передатчику данного театра; передатчик по своему усмотрению избирает маршрут передачи депеши. Агент-контролер театра (отставной или запасной морской офицер) имеет постоянное жительство в нейтральном месте, но совершает информационные поездки для проверки получаемых сведений, контроля агентов-наблюдателей и их замены или найма новых в случае необходимости нового места наблюдения. Он телеграфирует в СПб. лично.

Центральный пункт получает в СПб. телеграммы, и передает их в Д[обровольный] флот. Связь — 9 агентов-передатчиков связи передают поэтапно телеграммы.

Центральный пункт 7 000

Связь 6 000

2 контролера 12 000

2 передатчика 10 000

30 наблюдателей 30 000

Итого:65 000 рублей»[931].

Как видим, основные наблюдательные пункты (с явным опозданием) планировалось развернуть на Северном театре военных действий в зоне Датских проливов, откуда можно было бы контролировать передвижение немецких судов в районе их главной военно-морской базы Киль. Несколько пунктов предусматривалось создать в Швеции, что, было целесообразно.

Что же касается Южного ТВД, то нельзя не отметить, что сеть агентов-наблюдателей должна была охватить в основном часть Средиземноморского побережья, принадлежавшую Италии и Австро-Венгрии, а необходимость ее наличия на побережье Турции явно недооценивалась.

В начале войны агентурную разведку на Балтике курировали лишь два морских офицера — заведующий столом Балтийского театра Особого делопроизводства старший лейтенант В. А. Виноградов и его помощник старший лейтенант Р. Окерлунд[932], что создавало немалые трудности. Отсутствие зарубежной агентуры, способной с началом боевых действий вскрывать планы и намерения командования военно-морских сил Германии и Турции после ее вступления в войну, привело к тому, что именно внедрение агентов-наблюдателей, отслеживающих перемещение неприятельских сил и своевременно докладывающих об этом, было выбрано в качестве основного и пожалуй, единственно возможного направления организационной деятельности Морского генерального штаба в складывающейся ситуации.