очень подвижны и быстроноги; но живут не более сорока лет, питаясь исключительно сухой пищей. <Заканчивают они свою жизнь способом весьма прискорбным:>[895] по мере приближения старости на теле появляются крылатые вши, формой похожие на клещей, но меньше тех паразитов, которые бывают на собаках. Начиная с груди и живота они быстро захватывают все тело. Страдающий этой напастью поначалу испытывает зуд, напоминающий чесотку, но потом расцарапывает себя до крови. Когда болезнь достигает последнего этапа, и паразиты поражают все тело, начинаются истечения гноя, заставляя несчастных испытывать невыразимую тоску. Вот так они умирают, причина их гибели или в пище, или в климате.

(59) Недалеко от страны акридофагов есть край, замечательный разнообразными и обширными пастбищами, но совершенно необитаемый и недоступный для тех, кто живет рядом. Люди там отсутствуют не с самого начала, но потому, что страна наполнена невероятным множеством скорпионов и тарантулов, которых некоторые называют четырехчелюстники (τετραγναθους). Утверждают, что насекомые плодятся из-за обилия дождей, и туземцы не могли бороться с этим злом, но спаслись бегством, и предпочли распрощаться со своей страной, которая поныне находится в запустении; подобно тому, как множество полевых мышей в Италии, воробьи, сожравшие посевы в Мидии, лягушки, которые в великом множестве вторглись в страну автаритов, львы, нападавшие на некоторые города в Ливии, вынудили жителей покинуть свои дома. И другие неожиданные бедствия вынуждали жителей покидать свои земли.

(60) Последний народ, живущий на юге, это те, кого греки называют кинамолги, и которых соседние народы называют дикари. Они носят длинные волосы и густые бороды. Они выращивают огромных собак, подобно жителям Гиркании. Используют они этих животных при охоте на буйволов, что пасутся в их стране. Они плодятся в изобилии от летнего солнцестояния до середины зимы. Они также доят сук и кормятся их молоком и плотью других животных, на которых охотятся. Вот описание последней страны, расположенной на юге.

(61) Что касается троглодитов. Этот народ живет при тиранической власти. Женщины и дети общие, нельзя только иметь сношения с женой вождя. Если кто осмелится (на это), тот должен отдать овец в виде штрафа. Их образ жизни таков. Зимой, когда дуют этесии, Бог благословляет страну обильными дождями, и они питаются кровью с молоком, смешав и чуть-чуть проварив в горшочке. С наступлением лета они откочевывают в болотистые места, где спорят друг с другом за пастбища. Они едят свой скот, старых и больных животных: забивают их мясники, которые называются «нечистыми». Ни одного человека они не называют родителями, но только быка и корову: их они называют отец и мать. Точно также барана и овцу, потому что свое ежедневное пропитание они получают от этих животных, а не от родителей. Питьем большей части народа является настойка держи-дерева. Вождей — из определенных цветов, вкус которых совершенно неестественный. Они ходят голыми, только прикрывают свои ягодицы кожаными кушаками. Другие троглодиты, подобно египтянам, имею обычай делать обрезание. Что касается тех, кого греки называют изувеченными, обычно одному из каждой партии детей бритвой отсекают то, что другим просто обрезают. Поэтому они получили название изувеченных.

(62) Хотя автор говорит аттическим языком, он применяет диалект Камары, критского города.

(63) Вот, с его слов, обычаи троглодитов в отношении покойных. Они с привязывают шею к ногам лозою держи-дерева, приносят на холм, и бросают камни размером с кулак, и при этом шутят и смеются, пока тело покойника не будет полностью скрыто. А затем устанавливают козлиные рога и уходят спокойные и счастливые. Таким образом, говорит автор, они ведут себя мудро в отношении похоронных обрядов, так как благоразумно не оплакивать судьбу тех, кто более не чувствует боли. Когда трава на пастбищах начинает зеленеть и подниматься, эти люди враждуют, ссорятся и сражаются, потому что никогда не воюют ради других целей, и старые женщины бросаются между сражающимися, чтобы положить конец борьбе и умиротворить обезумевшие души словами примирения. Что касается сна, — говорит автор, — они не спят, как это делают другие народы. За ними всегда следует большое количество скота, на рогах самцов висят колокольчики, потому что этот звук отпугивает диких животных; как только наступает ночь, они уводят стада в стойло, где они раскидывают резаные пальмы[896]: именно здесь отдыхают женщины с детьми. Мужчины сидят вокруг огня и поют старинные предания. Таким образом они отгоняют сон, потому что во многих случаях потребность в заботах берет верх на природой. Если кого одолела старость, что есть общий удел, и он уже не может поспевать за стадами, он затягивает на шее петлю из коровьего хвоста, и таким способом избавляется от жизни. Если кто-то из них слишком долго задерживается с уходом из жизни, всякий, кто случайно окажется рядом и готов услужить, из благих побуждений прогонит его нерешительность и, обвинив в промедлении, тем же самым способом положит предел его существованию. Таким образом не только старики уходят из жизни, но и те, кого долгая болезнь или увечье сделали неспособным следовать за стадами.

(64) Обитаемый мир заключен в четыре стороны света: я имею в виду восток (ανατολή), запад (δυσίς), север (αρκτος) и юг (μεσήμβία). Лик и Тимей дали описание Запада, Гекатей и Балисис — Востока, Диофант и Деметрий — северных стран, мы же, говорит автор, взялись за трудную задачу истории народов юга.

(66) Образ жизни чрезвычайно различный у людей, но расстояние не пропорционально различиям между странами в которых они обитают, потому что многие за десять дней на торговых судах добирались от Болота Меотиды до Родоса, еще четыре дня нужно, чтобы дойти до Александрии, откуда под парусом против течения за десять дней и без особого труда можно добраться до Эфиопии: таким образом не более двадцати пяти дней занимает путь от мест холодных до жарких стран, если путешествовать без остановки. Хотя расстояние между этими местностями незначительно, но разница в образе жизни, привычках и климате настолько велики, что некоторые не верят вещам к которым другие привыкли и с которыми в общем согласны, с которыми одни не могут ужиться и без которых другие не выживут. Таким образом, всякий обычай содержит некое очарование, и время, включающее первые годы нашего существования, торжествует над неудобствами, которые нас окружают.

(68) Львы в Аравии менее волосаты и более злобны, чем таковые в Вавилонии, но цвет их такой же. Их шерсть блестит, палевые гривы светятся как будто золотые.

(69) Что касается так называемых мирмеколеонов[897], большинство едва отличаются от других львов внешним видом, но их