Она шла и шла, её волосы всё ещё были чёрными, но она начала расслабляться. Она по-прежнему смотрела в сторону, хотя было сомнительно, что кто-то из людей в машинах даже взглянул в её сторону, а пеших людей было очень мало.

Мужчина, стоявший в дверях, заметил её и преградил ей путь. Она не знала, собирается ли он ограбить её или изнасиловать. Но ей было всё равно. С ним она сможет утолить свой голод.

Она посмотрела ему в глаза и выдержала его взгляд, пока он падал. Она обошла его и продолжала идти. В конце концов, когда холод подействовал сильнее, чем гнев, она заправила волосы под шерстяную шапочку, дошла до ближайшей автобусной остановки и села на следующий автобус домой.

* * *

В День Огня Монти сидел за своим столом, наслаждаясь чашкой горячего чая и просматривая отчёты. К вчерашнему вечеру закидывание яйцами прекратилось, в основном потому, что в продуктовых магазинах закончились яйца, а маленькие соседские рынки хранили яйца в кладовой и доставляли их только знакомым взрослым покупателям. То тут, то там всё ещё взрывались петарды, и кто-то поджёг куст можжевельника, который Иные посадили как ширму между Двором и Парксайд Авеню. Горстка людей, катавшихся на снегоходах в Лейксайд Парке, утверждали, что видели двух человек уезжающих на пикапе, как раз перед тем, как один из них заметил пламя.

Огонь охватил кусты, главным образом потому, что никто из водителей снегоходов не вспомнил захватить с собой мобильный телефон, и никто в проезжавших мимо машинах не догадался сообщить, что видел пламя. К тому времени, когда прибыла пожарная команда, им уже нечего было делать, потому что кто-то вырвал кусты и перебросил их через часть кованого железного ограждения Двора, и более шестидесяти сантиметров снега намело поперёк северной полосы движения Парксайд Авеню, заставив транспорт резко остановиться.

Повреждения вполне соответствовали торнадо, хотя все метеорологи, которым Монти звонил в то утро, клялись, что не было никаких признаков подобной погоды, и даже если они что-то видели, выборочный удар был просто противоестественным.

Он думал, что использовать торнадо, чтобы потушить пожар было слишком, но это было мрачное напоминание о том, что люди не знают и половины того, что живёт в Дворе и наблюдает за ними.

Пролом в ограждении беспокоил его, потому что это была ещё одна точка входа, наряду с дырой, созданной пикапом, перепрыгнувшим через бордюр прошлой ночью и пробившим дыру в ограждении, которое шло вдоль Главной улицы. Два разных пикапа и два случайных акта? Или те же самые люди?

Монти вздрогнул. В последнее время было слишком много случайных актов. И это заставило его задуматься, не пытается ли кто-то причинить неприятности.

«Наверное, не я один так думаю», — подумал он, когда капитан Бёрк, одетый для улицы, подошёл к его столу. Бёрк остановился и, не глядя на Монти, стал натягивать перчатки.

— Берите пальто, лейтенант, — сказал Бёрк так тихо, что Монти был уверен, что его никто не услышит. — Прогуляемся. Встретимся на улице.

Ещё более встревоженный, Монти подчинился и встретил Бёрка возле участка.

— Давай пройдёмся немного, — сказал Бёрк, направляясь по кварталу.

— Куда-нибудь конкретно? — спросил Монти.

— Просто отсюда. У тебя есть мобильный телефон?

— Да, сэр.

— Хорошо. А теперь выключи его.

О, боги.

Они прошли два квартала, потом три, прежде чем Бёрк снова заговорил:

— Несколько минут назад мне позвонил капитан Зейджак. Ты помнишь Даррелла Адамса?

Монти кивнул.

— Он работал в консульстве и был уволен несколько дней назад.

— Он умер прошлой ночью. Похоже, он съел немного отравленного сахара, поскольку два куска сахара были найдены рядом с креслом, на который он упал.

Они прошли ещё квартал, прежде чем Монти смог заговорить:

— Мы им не помогли, так что Иные сами проверили на человеке, которого считали виновным?

— Сомневаюсь, что мистер Адамс выбрался бы из Двора живым, если бы Иные поверили, что именно он пытался отравить некоторых из них. Но он был выбран не случайно.

— Будет ли лаборатория торопиться с результатами по этой смерти? — спросил Монти.

— Ну-ну, лейтенант. Что за горестный тон, — беспечно сказал Бёрк. — У них есть все основания поторопиться. Офицеры, приехавшие на вызов, подтверждают подозрительную смерть. После того, что ещё было найдено, Зейджак напуган до смерти, потому что он не знает, сколько ещё смертей может последовать.

Монти нахмурился.

— Я ничего не понимаю.

— Мы предполагаем, что Адамс съел немного сахара. Он мёртв. Но есть один из соседей, который говорит, что он стучал в дверь, и когда он посмотрел на женщину, которая вышла из квартиры Адамса, его левая рука и плечо онемели. Его доставили в больницу. Никаких повреждений, никаких ран, но мышцы на руке и плече мертвы. У другой соседки, пожилой дамы, которая утверждала, что увидела, как пришла женщина, и выглянула из своей двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как женщина уходит, омертвел глаз. Никаких признаков травмы, никаких объяснений. Вскоре после этого люди начали появляться в больничных отделениях неотложной помощи, заявляя о затруднённом дыхании, головокружении, болях в груди или внезапной слабости в конечностях. К сегодняшнему утру большинство из них выздоровели без каких-либо объяснений причин физических симптомов. Единственное, что у них есть общего, это то, что они были около квартиры Адамса прошлой ночью, примерно в одно и то же время.

— Как офицеры, приехавшие на вызов?

Несмотря на холод, Монти почувствовал, что вспотел.

— С ними всё в порядке.

Бёрк помедлил, пока они ждали сигнала светофора. Как только они перешли улицу, он продолжил:

— Как и мужчина с мальчиком, которые вошли, когда женщина уходила. Мужчина говорит, что мельком увидел её и тут же отвернулся, встав между ней и сыном. Он также закрыл рукой глаза мальчика. Он сказал офицерам: «Мы не смотрели на неё. Я вспомнил мифы, и мы не смотрели». Этот человек больше ничего не сказал офицерам, а Зейджак по понятным причинам не хочет продолжать расследование.

— Разве он не хотел бы знать?

Мифы? Есть ли в университете кто-то на