Дел было всего на полдня, но увиденного с утра из окна переговорной на восемнадцатом этаже оказалось достаточно, чтобы поменять билет и продлить гостиницу до конца выходных.

Поскольку планировал улететь домой тем же вечером, не взял с собой сменной одежды и обуви, а ходить три дня в одном и том же деловом костюме в самый разгар лета было немыслимо, поэтому пришлось отправиться по магазинам. Выбирать было лень, взял практически первые попавшиеся джинсы и пару футболок; вроде бы нормально сидели, но из зеркала примерочной на него почему-то смотрел не хорошо знакомый взрослый человек, а длинный тощий подросток. Махнул рукой – ай, ладно, сойдет – и пошел выбирать кроссовки, сменная обувь нужнее всего.

Когда вышел из гостиницы во всем абсолютно новом, включая белье, чувствовал себя немного странно, как замаскированный инопланетянин, благополучно прибывший на Землю, но в последний момент забывший зачем. Впрочем, ответ на этот вопрос есть у всякого опытного путешественника: в любой непонятной ситуации иди разведывать местную кухню и выпивку, остальное подождет. Наразведывался, надо сказать, до полного изумления, до счастливого эйфорического непонимания, кто он такой, где, черт побери, оказался, и почему вокруг все такое прекрасное? Очень это состояние любил, ради него, по большей части, и путешествовал, но каждый раз заново ему удивлялся: вот так сюрприз!

Об игре в вопросы про море в первый вечер даже не вспомнил, и без нее хорошо. Сны, приснившиеся ему в гостинице, можно было оптом продать «Диснею», или кто сейчас специализируется на добром детском кино. С утра безуспешно пытался вернуть себе скептический настрой, строго выговаривал умиленному внутреннему идиоту: «Успокойся, город как город, таких – полвосточной Европы. Ты что, слаще морковки в жизни ничего не видел?» Идиот блаженно мычал: «Слаще такой морковки – ничего». Плюнул и разрешил себе оставаться счастливым. И оставался – до самого вечера, когда не то чтобы по-настоящему заскучал, скорее просто устал от впечатлений, еды и пива и немного растерялся: так, а что теперь?

Ну как, что. Теперь – поиграть.

Никогда специально не выбирал, к кому из прохожих обратиться с вопросом про море. Наоборот, строго следил за тем, чтобы не выбирать. В этом смысле ему повезло со зрением: стоит посмотреть поверх очков, и вместо четкой окружающей действительности вокруг сплошной импрессионизм. А когда все-таки успевал кого-то приметить, обычно хорошенькую девушку, нарочно, себе назло обращался к кому-то другому, потому что игра есть игра, в ней все должно быть наугад, иначе неинтересно. Вернее, интересно, но совсем другим интересом, корыстным, а это не то.

Вот и на этот раз залюбовался длинными ногами неторопливо бредущей навстречу юной русалки, открыл было рот, но тут же опомнился, сдвинул очки пониже, развернулся на сто восемьдесят градусов и спросил по-английски у ближайшего цветного пятна:

– Извините, пожалуйста, не подскажете, как пройти к морю?

И поспешно вернул очки на положенное им место, чтоб увидеть, как от его дурацкого вопроса изменится лицо прохожего, точнее, как оказалось, прохожей, белокурой, коротко стриженной женщины примерно его возраста.

Однако оно не изменилось.

– Подскажу, – невозмутимо кивнула женщина. – Только объяснить на словах будет трудно, запутаетесь. Это довольно далеко. А знаете что? Давайте я вас провожу, мне все равно по дороге… почти по дороге, но в такую прекрасную погоду одно удовольствие сделать небольшой крюк.

Любитель наблюдать, как вытягиваются чужие лица и распахиваются глаза, он сейчас очень жалел, что не видит себя со стороны. Подумал с веселым злорадством: «Так тебе и надо! Нарвался. Даже интересно, куда она меня приведет. Наверняка это «Море» – какой-нибудь ресторан. Или кафе, или бар, или просто магазин спорттоваров. Но все равно интересно. Пусть».

А вслух вежливо сказал:

– Очень любезно с вашей стороны. Спасибо.

– Да пока не за что, – ответила белокурая женщина. – Я вас еще никуда не привела.

Это она сказала по-русски. Надо же, был уверен, что давно избавился от акцента, а она сразу его раскусила. Дама-супершпион.

Некоторое время они шли молча и как-то очень обыденно, словно женщина обещала показать ему ближайшую автобусную остановку или стоянку такси. Наконец, она спросила:

– Вы здесь впервые? Недавно приехали?

Кивнул:

– Вчера.

– Вы очень везучий, – улыбнулась она. – Ну или наоборот, это с какой стороны посмотреть. Но приехать в незнакомый город и случайно обратиться с вопросом к профессиональному экскурсоводу – это, конечно, надо уметь. Сейчас сорвусь с цепи и начну трещать без умолку, что в этом доме не раз останавливался Бродский, а вон в том баре иногда выпивают наши городские духи…

– Кто?!

– Духи местности, – флегматично повторила она. – Genius loci. Точнее, «гении», множественное число. Но когда они там сидят, окна сияют зеленым, а сейчас свет самый обычный – значит их нет.

Рассмеялся – не столько потому, что шутка была смешной, сколько просто от удивления.

– Будьте осторожней! – серьезно сказала женщина. – Наши духи, насколько я знаю, совсем не против, чтобы люди смеялись при их упоминании, но в других городах с таким отношением запросто можете влипнуть в неприятности. А то и вовсе пропасть.

Он ничего не ответил, только восхищенно покачал головой.

– Это улица Швенто Игното, – сказала его спутница, увлекая его за собой в узкий темный переулок. – Названная, как легко догадаться, в честь Святого Игнатия Лойолы, вернее, в честь костела Святого Игнатия, который стоит в начале улицы Святого Игнатия… в доме, который построил Джек. Но я сейчас не на работе, поэтому про этот костел, а также монастырь бенедиктинок, дом боярина Кесгайлы и прочие местные достопримечательности слова вам не скажу. И со здешним призраком не познакомлю, потому что он сам не покажется. Предпочитает одиноких прохожих, а мы вдвоем.

– Призрак?!

– А чему вы удивляетесь? В этом городе призраков больше, чем живых людей… Ладно, завралась, извините. На самом деле, конечно, гораздо меньше, да и те редко показываются. Не больно-то им охота с нами дело иметь. Но призрак улицы Святого Игнатия общителен и очень человеколюбив. Его призвание – приносить живым извинения от имени их уже мертвых обидчиков, которые сами рады бы, да не могут. И всех, таким образом, утешать. Впрочем, нам с вами сейчас не до утешений. Мы идем к морю, и к черту другие дела. А кстати, почему именно к морю? Я имею в виду, зачем вам оно? Вы возле моря выросли, а потом уехали навсегда? Или впервые увидели его в юности и влюбились всем сердцем, но не смогли остаться там жить? Впрочем, не хотите, не отвечайте. Я любопытная, но не обидчивая. И к чужим секретам отношусь с пониманием. Вполне может быть, у вас с морем свои, совершенно не касающиеся меня дела.

Белокурая женщина так бойко тараторила, что он не успел бы вставить ни слова, даже если бы знал, что сказать. Но наконец умолкла и адресовала ему вопросительный взгляд.