Мику Тейлору в чопорном белом костюмчике и с мыльными пузырями на носу было особенно неуютно, и в декабре он подал заявление об уходе. За пять лет он многое вложил в «Стоунз»; он стоически мирился с парадоксальной ролью соло-гитариста, которого затмевает человек, берущий аккорды; он согласился быть тем Миком, о котором люди вспоминают отнюдь не в первую очередь; он отправился в изгнание, хотя у него не имелось проблем с налогами; он безропотно сносил последствия Китовой наркомании. И однако, он оставался просто наемным сотрудником, приписанным к тем же сержантским баракам, что Билл и Чарли.

Тейлор мечтал писать песни, но все его попытки безжалостно давил Джаггернаут Проблесковых Близнецов. При записи «It’s Only Rock & Roll» он активно участвовал в создании нескольких песен, но, жаловался он, его имя не упомянули. В душе он был концертирующим блюзменом, который неделям работы над риффом в студии предпочитал запилить рифф на несколько секунд на сцене. А для блюзмена, полагавшего, что он пришел в блюзовую группу, нынешний Миков набег на территорию глэм-рока оказался последней соломинкой.

Прошедшие пять лет сказались и на личной жизни Мика Тейлора. В 1969 году он пришел в группу некурящим вегетарианцем, теперь же потреблял героин, не слишком отставая от Кита. Боевая тревога (хотя тогда так не говорили) прозвучала в сентябре 1973 года, когда от героиновой передозы умер Китов приспешник, красавец Грэм Парсонс. И судьбу своего предшественника Брайана Джонса Тейлор тоже не забывал. Позже он скажет, что стал «единственным соло-гитаристом, который ушел из „Стоунз“ и выжил».

Газетам объяснили, что Тейлор хочет перемены обстановки. Кит тепло поблагодарил его в телеграмме; Мик же, когда его спросили о замене, отделался шпилькой: «Мы, несомненно, найдем гениального белокурого гитариста ростом шесть футов и три дюйма, способного самостоятельно накладывать макияж». То был глас «тирании клевизны»; на самом деле Мик считал, что искусная игра Тейлора идеально оттеняла ритм Кита, и настойчиво уговаривал другого Мика остаться. Последнюю попытку он предпринял на вечеринке у импресарио Роберта Стигвуда. «Мик в тот вечер долго говорил с Тейлором, а поблизости ошивался в жопу пьяный Эрик Клэптон, — вспоминает Маршалл Чесс. — Не помогло».

В ретроспекции похоже на то, что бесспорным кандидатом на место Тейлора был (о чем еще никто не заговаривал) его добрый друг, 27-летний Ронни Вуд, которого коллеги любовно звали Вуди. Вуди знал «Стоунз» еще со времен «Илингского клуба», когда его старший брат Арт пел с Blues Incorporated. Теперь он стал соло-гитаристом группы Рода Стюарта The Faces — иконы глэм-рока, однако не меньше мачо, нежели «Стоунз», и их основного конкурента в Великобритании и США. До появления Вуди The Faces назывались The Small Faces — та самая группа, которой занимался Эндрю Олдэм, расставшись со «Стоунз» в 1967 году.

Лицо же Вуди — костистое и длинноносое, смахивающее на морду обаятельного муравьеда, — идеально подходило к дуэту Мика и Кита; к тому же Вуди давно и плотно сотрудничал с обоими. В его викторианский особняк «Деревушка» в Ричмонд-Хилле — где он жил с женой Крисси, бывшей групи, которая, по слухам, переспала и с Джоном Ленноном, и с Джорджем Харрисоном, — нередко приходили повеселиться музыканты всех мастей. Кит появлялся часто, а в период размолвок с Анитой прожил гостем Вуда несколько месяцев. В результате за домом установили плотное полицейское наблюдение и однажды устроили налет, обнаружив, впрочем, только Крисси Вуд в постели с другой девицей.

В подвале «Деревушки» была студия звукозаписи, где Вуди изредка, между концертами с Родом Стюартом и Faces, работал над сольным альбомом. Там любил бывать Мик — он даже слегка помог с альбомом, особенно с треком «I Can Feel the Fire». В следующий раз, когда он забежал, Вуди помог ему записать черновую версию «It’s Only Rock & Roll» — они вдвоем на гитарах, а Дэвид Боуи на бэк-вокале (чего в итоговой версии не слышно). Помощь такого масштаба обычно предполагает совместное авторство, но Мика осенила идея получше: он не подпишет «It’s Only Rock & Roll» именем Вуди, а за это не потребует указания своего авторства за помощь с «I Can Feel the Fire». Эта сомнительная сделка давала представление о том, какова будет работа с Проблесковыми Близнецами.

Пока же Вуди играл в очень успешной группе, чьи концерты и студийные сессии были расписаны на годы вперед; более того, Род Стюарт еще со времен блюзовых клубов дружил с Миком и Китом, и те не хотели его обидеть, слямзив его главного подручного. В общем, в декабре 1974 года «Стоунз» вернулись в Мюнхен записывать то, что позже станет альбомом «Black and Blue», а между тем было объявлено о начале прослушиваний соло-гитаристов. Попытать счастья и влиться в «Стоунз» на студию «Мьюзикленд», нервничая, как нынешние дебютанты «Фактора Икс»,[294] устремилось большинство гитарных божеств, в том числе Эрик Клэптон, Джефф Бек, виртуоз с «Масл шоулз» Уэйн Перкинс и бывший член группы Canned Heat Харви Мэндел по прозвищу Змей. Каждый играл с группой одну песню под запись: лучшие дубли рачительно откладывались, чтобы затем войти в текущий альбом.

Финалистами стали Клэптон и Стив Марриотт — последний солировал в The Small Faces, когда Эндрю Олдэм пытался превратить их в новых «Роллинг Стоунз», а затем стал одним из основателей Humble Pie. Если нанять Марриотта, могло получиться неловко, поскольку он встречался с Крисси Шримптон сразу после того, как ее бросил Мик. Рано или поздно выяснится, что Крисси терпела парня еще ниже Мика, обзывая его Питером в честь Питера Пэна и заставляя называть себя Венди. Кроме того, он сильный вокалист, у него огромная стая поклонниц, а следовательно, он угрожает статусу Мика. Эрик Клэптон, с другой стороны, искуснейший инструменталист и друг, но сейчас страдает от алкоголизма и наркомании, что чересчур напоминает Брайана Джонса. В общем, Проблесковые Близнецы вернулись к Ронни Вуду.

Чтобы слегка замаскировать кражу перед Родом и Faces, «Стоунз» сказали, что одалживают Вуди только на ближайшие американские гастроли в начале лета 1975 года. К тому же, как и Мик Тейлор, он будет просто сотрудником на зарплате. Когда Мик подсунул ему контракт, этот весельчак подписал не читая.

Вуди предстояло «дебютировать» на концерте, подобного которому американская аудитория «Стоунз» еще не видала. В начале на сцене гигантский цветок раскроет металлические (пуленепробиваемые) лепестки, явив зрителям музыкантов. Посреди концерта из задника вырвется сорокафутовый надувной фаллос, и Мик верхом на нем споет «Star Star». Однако все капиталовложения внезапно оказались под угрозой, когда, начитавшись недавних британских и французских газет, американская иммиграционная служба отказала Киту в визе из-за наркотиков. Мик обратился за помощью к американскому послу в Лондоне Уолтеру Энненбергу, и тот при мощной поддержке Вашингтона добился визы.

Для предгастрольных репетиций группы — и чтобы чуток «потусить с семьей» — Мик снял летнюю резиденцию Энди Уорхола в Монтоке, на восточной оконечности Лонг-Айленда. В доме у океана имелись типично уорхоловские приколы — например, полки, забитые книгами, которые были расставлены корешками внутрь, демонстрируя девственно-белые обрезы. Хотя оригинальные полотна Уорхола завешивали все стены и громоздились горами в пустых комнатах и коридорах, никакой особой охраны в доме не было, а двери обычно не запирались. На репетиции Мик привез из Великобритании усиленную охрану, а затем удвоил ее к прибытию «моей детки», как он называл трехлетнюю Джейд. Чтобы не слишком пострадала ее учеба, он записал ее в местную хиппово-прогрессивную Маленькую красную школу.[295]