в несознанку. Но потом всё же призналась в том, что мне рассказал фамильный призрак. И сразу предупредила, что ни за что в жизни не признаю наше родство публично. Никогда не соглашусь опозорить род ди Элдре и признать тот факт, что одна из его представительниц нагуляла ребенка от брата короля. Так что его светлость как хочет, а я не имею ни малейшего отношения к королевской фамилии. Ни я, ни моя кузина, ни мои дети. И никто не заставит нас признать эти кровные связи, будем отрицать всё даже перед богами. А так как знаю об этом только я, то и тайна эта уйдет со мной в могилу.

Антион был недоволен, притащил нас с Риком на виллу и, используя меня в качестве переводчика, переговорил с Касселем. Тот подтвердил, но тоже встал на мою сторону. Заявил, что, даже если к нему вызовут некромантов и станут допрашивать, не выдаст тайну своей драгоценной Лауры и ее потомков. Ничего не было, всё сплошные ничем не подтвержденные догадки и грязные сплетни. Никакого отношения Эрика и ее кузина к королю не имеют. И так и останется навсегда. Нечего впутывать милых девочек, которые и так настрадались, в грязные игры и давать хоть малейший повод использовать их в политических дрязгах.

Поразмыслив, его светлость согласился, что так лучше. Не знаю только, доложил ли он об этом его величеству и кронпринцу. Надеюсь, всё же нет. Во всяком случае, король никак не показывал, что в курсе нашей дальней родственной связи.

Но сам глава магического надзора относиться ко мне стал ощутимо теплее, примерно как к дальней кузине. А уж наших с Риком близняшек вообще баловал, и они ему отвечали взаимностью. Поскольку малышки не сразу научились говорить правильно, то его светлость долгое время они встречали двойным радостным криком «тя́тя А́тио» и повисали на нем как белки, облепив с двух сторон.

Мне кажется, Рик даже немного ревновал дочек к другу.

Но еще больше девчонки любили своего старшего брата. О‑о‑о, это была даже не любовь, а обожание. Взаимное. Стоило ушастому высокому красавцу полуэльфу приехать из лицея или, позднее, уже из академии магии, как стены вздрагивали от счастливого детского визга.

Как же, явился самый лучший на свете прекрасный любимый брат. С момента, как Лекс переступал порог родного дома, для Марсели́ны и Орланди́ны переставали существовать все, даже мама с папой.

Ну серьезно! Родители, нянюшки и слуги рядом каждый день, а обожаемый братишка появляется раз в неделю, а то и реже. Лексинталь платил им тем же. Пока они были совсем крошки, не спускал с рук и даже сам менял пеленки при необходимости. Когда девчонки немного подросли, учил их ходить и разговаривать, кормил с ложечки и утирал слезы.

Вот и сейчас, раз мой добрый дружочек и пасынок дома, можно даже не пытаться привлечь к себе внимание Марселины или Орландины. Наверняка эти трое полностью поглощены друг другом, и компания им не нужна.

К тому же наверху в люльках спят наши вторые близнецы, Фредери́к и Фили́пп. Им всего полгодика, они пока не могут составить компанию своим четырехлетним сестрам в шалостях и проказах.

– Мона, скажи детям, что мы приехали и скоро обед, – обратилась я к своей горничной. – И напомни, что Лина и Дина должны переодеться к обеду. Им уже по четыре года, благовоспитанные юные леди должны выглядеть пристойно. Заодно сообщи Лексу, что ему привезли новые костюмы, они в гардеробной. А то девчонки наверняка вымазали его с ног до головы.

– Это точно, леди Эрика, – прыснула от смеха Мона. – Они утащили с собой большую банку вишневого варенья. Сказали, что будут кормить своего любимого брата с ложечки.

– Мое вишневое варенье?! – притворно возмутился Риккардо. – Кто вскрывал сейф?

– Господин Лексинталь. Юные леди стояли на стрёме, как они изволили выразиться, и караулили, чтобы их никто не застукал, – меланхолично ответил дворецкий. Поклонился и отправился отдавать распоряжения слугам.

Герцог Антион захохотал и воскликнул:

– Вот почему мне нравится бывать в этом доме, так потому, что здесь всегда творится сущий кавардак. А все дети ди Кассано – маленькие демонята.

– Не все, – обиделась я. – Филипп и Фредерик очень милые маленькие мальчики. Хорошо кушают, спокойно спят, дрыгают ножками, агукают и ползают.

– Да‑да, Антион, – обнял меня Рик и поцеловал в висок. – Не наговаривай на нас.

– Ничего, это ненадолго. Еще с годик у вас есть на спокойную жизнь. Потом они превратятся в таких же беспокойных созданий, как и Марселина и Орландина. И Лексу придется удирать подальше. Его эльфийские уши не выдержат нежных чувств уже четырех братьев и сестер.

Я улыбнулась. Хорошие у моего пасынка уши. Крепкие. И уклоняться и беречь их он отлично умеет. Не зря я его возила на уличные бои. Этого шустрого и гибкого красавца так просто не поймаешь, если он сам не сдастся. Вот как доказал мне, что способен уклоняться, так и уши мы ему прокололи, как я и обещала. И каждые каникулы после того, как я проверяла его бойцовские навыки, мы добавляли по сережке.

Сейчас Лексинталю двадцать, и каждое его ухо украшает по несколько маленьких сережек. Окружающие считают это какой‑то непонятной эльфийской модой, но я всегда на стороне Лекса. Так что Рику ничего не оставалось, как смириться с тем, что теперь за его внебрачного сына отвечает мачеха. И эта самая мачеха устроит конец света любому, кто посмеет обидеть ее пасынка.

А вот нормальной бабушки у наших детей нет. Так же как ее не было и у Лексинталя. Леди Эстебана проигнорировала нашу свадьбу и просто не явилась, хотя ей, конечно же, было отправлено приглашение. Не могу сказать, что мы расстроились. Наоборот, и Риккардо, и Лекс вздохнули с облегчением.

Но после рождения девчонок вдовая маркиза Эстебана всё же приехала. Некоторое время стояла, разглядывая младенцев в люльке с гадливым выражением на лице. Мы с Риккардо молчали, лишь были настороже. Всё же адекватностью сия дама не отличается.

Наконец, поморщившись, она развернулась и вышла прочь из детской. Дошла до первого этажа, проигнорировала предложение выпить чаю. А потом все же остановилась на пороге и, не глядя на меня, как будто я и не существую, сказала своему сыну:

– Ты полностью меня разочаровал. Ошибка юности, полнейшая глупость в последующие годы... Так и не избавился от бастарда. Женился на... А ведь ее