– С другой стороны, дружище, я угробил остатки здоровья, догоняя этих проклятых монахов. И если их сейчас перебьют, все это будет зря. Я гляжу, кое-кто из них воевал?.. Ну что ж, усилим отряд еще парой мечей…

– Псих ты, кэп, – покачал головой старый разбойник. – Натуральный. И я с тобой скоро с ума последнего спрыгну… Ну? И что стоим?!

– Твоя правда, – ухмыльнулся капитан, выдергивая из ножен меч. – Леди, назад. Не высовываться. И ни слова мне!..

– Но… вы же…

– Леди, – придержав гарцующего коня, обернулся Хант. – Нам нужно Сокровище, вам – жизнь этих монахов. А вон тем милым людям нужно и то и другое… Так стоит ли ломать копья, а?

– Кэп!

– Сейчас, Чарли!.. Леди, ждите здесь. Из лесу – ни шагу! Я не могу разорваться надвое…

Нэрис, часто моргая, смотрела вслед сорвавшимся с места всадникам. И в очередной раз чувствовала себя полной дурой. Стоило бы догадаться, что у них на уме, когда пираты так легко согласились помочь общине!.. А теперь… О какой помощи может иди речь, когда, выходит, она разбойников к монахам сама же и привела?!

Леди Мак-Лайон закусила губу.

– Знал бы брат Августин, кому доверился! – чуть не плача, пробормотала она. – А уж я и вовсе хороша – я-то ведь знала!..

Девушка шмыгнула носом, но плакать не стала, пускай и очень хотелось. Поздно рыдать да каяться. Одна теперь надежда, что пираты монахов не тронут, Сокровищем обойдутся… «Что бы там ни говорил брат Августин, а мир, достигнутый ценой человеческих жизней, ничем не лучше войны!» – упрямо подумала она, поднимая голову. И тихо ахнула: слева, в просвете между деревьев, мелькнула чья-то темная фигура. Девушка приросла к седлу – ей показалось или это был монах?.. Тот самый монах, о котором говорил хозяин таверны, тот, которого так опасался Чарли?! Нэрис даже зажмурилась от страха.

А когда снова открыла глаза – впереди уже никого не было.

Аббат молча смотрел на спускающихся вниз, к подножию холма, людей. Их было немного, где-то около двадцати, но все равно почти в три раза больше, чем монахов.

Кроме того, большинство членов общины никогда не держали в руках оружия. «В отличие от этих, – без энтузиазма подумал аббат, скользнув взглядом по поясам приближающихся бойцов. – Ждали, значит. Готовились… Надо было Галена в трактире оставить. Жалко мальчишку».

– Отче! – Дрожащий голос летописца нарушил мысли Бэннана. – Что нам делать?!

– Драться! – вскинул голову Джеральд.

– Драпать! – уверенно заявил Алби, одним движением задвигая себе за спину трясущегося Галена.

Брат Патрик, с подозрением озирающийся по сторонам, качнул головой. И раскинул руки. Аббат быстро обернулся. Так и есть: позади, у самой кромки леса, зашевелились высокие заросли лещины. Стало быть, врагов куда больше, чем хотелось бы думать.

– Нас окружают? – Брат Кевин беспомощно завертел головой.

Брат Филип нахмурился:

– А вы говорили, что нам нечего бояться… Аббат, их слишком много.

– Я умею считать, – отозвался отец Бэннан, заводя руку за спину. Широкий двуручный меч тускло блеснул под утренним солнцем. – Даллан, прикроешь сзади. Галена и Колума в центр. Остальные – по кругу… Патрик!..

Хранящий обет молчания монах коротко кивнул и рванул на груди свой балахон. Летописец только рот разинул: под длинным одеянием брата Патрика обнаружилась глухая кольчуга, широкий кожаный пояс… и целая оружейная лавка. Глаза Джеральда сверкнули.

– Значит, все-таки драться?!

– А говорил, что зарекся… – проворчал Алби, разглядывая увешанного оружием Патрика. – Ну и ловкач вы, братец! Нигде даже не звякнуло… Гален, куды?! Тебе где стоять велели?!

– Мне уже почти пятнадцать! Я могу помочь…

– Брысь, – велел послушник, хмурясь. – Отче, несподручные мне все эти штуки… А дубины у вас там нету?

– Нет, – усмехнулся аббат. – Патрик, дай ему булаву, что ли. Та же дубина, потяжелее только.

– Тяжелая – это хорошо. – Послушник принял из рук монаха короткий скипетр с гладкой деревянной рукоятью и шипастым железным навершием. Повертел в пальцах, ухмыльнулся. – Дубина-то, она побольше будет… ну да и это сгодится!.. Гален, брысь, сказано тебе!

– Но я же…

– Не тронь ножи!.. Брат Колум, приглядите за ним. Упаси бог, под руку сунется…

– Конечно-конечно, – закивал летописец, сгребая в охапку вырывающегося паренька. – Тише, дитя мое. Мы с тобой, увы, не воины…

Джеральд, уже с коротким мечом в руках, прикрыл аббата справа. Слева замер молчаливый брат Патрик. Слепой Даллан, поигрывая тяжелым посохом, встал сзади, лицом к перелеску. Кевин, Алби и Филип заняли остальные бреши маленького круга… А другой круг, большой, ощерившийся острыми лезвиями клинков, неумолимо сужался, подступая со всех сторон. Не спеша. Бандиты знали, что монахам бежать некуда. И знали, что получат свое без особых потерь.

«Спаси нас, Господи! – в панике воззвал брат Колум, отчаянно прижимая к себе пыхтящего Галена. И почувствовал, как что-то твердое ткнулось ему в бок. – Что такое?.. Сундук? Сундук аббата?! Но там же…» Летописец вскинул глаза вверх и встретился взглядом с главой общины.

Оба не проронили ни слова. Тяжелый сундучок, украшенный потемневшим от времени литьем, стремительно перекочевал под плащ брата Колума, а над кучкой притихших монахов, над головами замерших перед броском разбойников, над зеленым пологим холмом взлетел рокочущий голос отца Бэннана:

– Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани, милость моя и ограждение мое, прибежище мое и Избавитель мой, щит мой и… и я на Него уповаю!..[38]– Святой отец нагнул голову, качнулся вперед, выставив перед собой клинок…

– Аминь!.. – вдруг весело проорали сзади.

Аббат осекся и замолк, услышав за спиной дробный топот копыт. Сужающие круг разбойники замерли, на мгновение отшатнувшись, и с ревом бросились в атаку. Зазвенела сталь. Ахнул кто-то из братьев. Святой отец резко повернул голову: прорвав оцепление, к монахам подлетели двое всадников с мечами наголо.

– Аббат Бэннан, я не ошибся? – склонил голову один из них, человек с обезображенным лицом и золотой серьгой в ухе. – А мы уж боялись, как бы без нас не начали… Чарли, дорогу!

– Есть, кэп. – Второй мужчина сшиб лошадью высунувшегося из общего строя разбойника и замахнулся на другого, рванувшего ему на помощь, тяжелым боевым топором. Мародеры, ворча, отступили. Правда, всего лишь на мгновение…

– Доброе утро, братья. – Новоприбывший придержал коня и, не глядя, взмахнул мечом. Здоровый бугай в черной повязке на один глаз, взвыв, откатился в сторону.