– Ага, пришел… когда запах уже не чувствуется.

– А где этот? – Лил тычет себя пальцем в висок. – С подвешенным языком.

:::::: Ну спасибочки. У него, значит, «хорошо», а у меня…:::::: Нестор не помнит, открывал ли он вообще рот в тот раз. Лил подходит почти вплотную и сразу, без всяких приветствий, берет быка за рога:

– Ага! Мы тут все должны преставиться, чтобы вас снова прислали!

– Ну, зачем же… – начинает было он, но его тут же перебивают:

– Нет, как вам это нравится? Такого здесь еще не видели. Всё было… инфаркты, инсульты, люди падали и ломали шейку бедра или руку. Но сломать себе шею! Вы когда-нибудь о таком слыхали? И столько пролететь! О господи. В нашем тихом приюте. Жуть. У меня нет слов.

– К… кто сломал себе шею?

Тут прорезалась Эдит, ее голос слышится где-то на уровне его талии.

– Как тебе это нравится? Они его сюда послали и даже не объяснили, что у нас произошло! – Теперь уже Эдит крутит пальцем у виска.

– Так все-таки… кто?

– Ху-дож-ник, – произносит она с расстановкой, как разговаривают с туповатыми людьми. – У которого дома скипидар. Который не умел рисовать, бедняжка.

У Нестора вдруг заложило уши, как будто закачали туда пар. Сердце пронзает острое чувство вины. Он вопросительно смотрит на Лил. Почему не на Эдит? Слишком маленькая и скрюченная, чтобы вызывать доверие?

– Как это произошло? Когда?

– Ночью. Точнее не скажу. Никто не знает. Так и лежит со сломанной шеей. Во-он там…

Его охватило то же чувство, какое он испытал недавно с Магдаленой, когда ему захотелось выложить ей то, чего она не знала о Королеве. Информационный порыв. Теперь таким объектом становится Лил. Тело Игоря нашли у подножия лестницы на рассвете. Он скатился кубарем вниз, головой вперед. Все туловище лежало на ступеньках, а сломанную шею было видно невооруженным глазом. К тому моменту, когда его обнаружили, он уже окоченел. От него несло перегаром. Вопросов нет. Когда Лил проснулась, полиция уже прибыла на место происшествия, а обитатели приюта высыпали на галереи, громыхая ходунками, громко переговариваясь и показывая пальцами вниз. Поначалу многие столпились во дворе, откуда хорошо было видно тело Игоря… «Николая», как назвала его Лил… у подножия лестницы. Но затем копы накрыли тело. Почему не унесли, чтобы положить как подобает? Нет, он по-прежнему лежал там, а полицейские только огородили пролет желтой лентой, чтобы никто не мог спуститься или подняться. Как в кино. А еще протянули желтую ленту перед черным ходом, очень уж много любопытствующих собралось во дворе. Из вестибюля всех шуганули и огородили проходы, откуда можно подобраться к месту трагедии.

– Вон, видите? – спрашивает Лил. – На втором этаже. Желтая лента. Видите?

Только сейчас Нестор видит, что квартира Игоря тоже оцеплена, а перед входом маячат скучающие копы.

– Сходите поглядите! – с энтузиазмом восклицает Лил. – Такое здесь не часто увидишь. Широченную ленту, – она разводит руки сантиметров на пятнадцать, – приклеили одним концом к ручке двери, а другим – к замочной скважине. И написали на ней: «Не дотрагиваться!» Вы когда-нибудь видали такое? Сходите, полюбуйтесь. Я туда заглянула, еще когда никакой ленты не было и дверь не закрыли. Туда понабежали копы. А внутри все выглядело так же, как при нас, только картин на стене уже не было.

– Не было?! – Нестор не может скрыть изумления. – Вы уверены?

– Конечно. Тех, что висели в ряд на большой стене. Уж такую мазню я бы сразу разглядела. Может, они ему до того надоели, что он их выкинул? Если б у меня висели такие картины, я бы тоже запила. Бедняжка… – добавила она, вспомнив, что нехорошо отзываться дурно о покойнике.

– Не было… – задумчиво повторяет вслух Нестор скорее себе, чем ей. Тут он ловит на себе пристальный Полицейский взгляд… по крайней мере, так ему кажется. ¡Mierda! Может, все дело в том, что он явно моложе жильцов? Наверно, один что-то сказал другому, потому что теперь на него уставились сразу двое. Первым его побуждением было опустить поля шляпы, но это только усугубило бы ситуацию. – Я хочу посмотреть оттуда, – он показывает пальцем на противоположную галерею.

– Зачем? Идите, – Лил машет в сторону огороженной квартиры.

– Сначала оттуда, – бормочет Нестор. Остается надеяться, что страх, который он сейчас испытывает, не проявится в голосе. Воспользовавшись тем, что Лил повернулась к подруге, он тихо отвалил. Глаз успевает зафиксировать морщину на дряблой шее и скривившиеся губы, наверняка говорящие: «Парень-то с приветом».

Он старается идти по галерее небрежной походкой и в полуприседе, чтобы не слишком бросаться в глаза. Небрежной походкой… в полуприседе? Разве такое возможно? Престарелые обитатели откровенно на него пялятся. Должно быть, он производит впечатление крадущегося грабителя. Он выпрямляется во весь рост, от греха подальше. И сразу отчетливо видит прикрытый человеческий остов… Игорь… человек, который привез его на хвосте в свое «тайное» убежище. Нестор чувствует, как беспомощно погружается… назад не отмотаешь!.. в пучину собственной вины. В ту ночь он сел Игорю на хвост, и это стало первым шагом к катастрофе!:::::: Господи, дай мне уверовать в то, что он наклюкался и сам загремел с лестницы. Он всего лишь подделывал картины и не заслуживал такой кончины! И всему виной я… стоп, стоп… с какой стати? Я, что ли, посоветовал ему подделывать картины? Разве я надоумил его пособничать крупному аферисту из России? Устроить тайную студию в доме престарелых? Спиваться водаприкой? Наведываться в «Горшочек меда» к проституткам?:::::: Глядя на скрюченное под покрывалом тело, Нестор пытается разобраться в мыслях. Нет, не он сделал Игоря таким и не он передал его в руки головорезам и убийцам. В общем, и без божественного вмешательства он как-то сумел отпустить себе этот грех, и тут… Dios mío!..

Он вдруг замечает, что на него снизу пялятся сразу четверо стражей порядка. Все белые, все из полицейского участка в Броуарде. Сдадут его за милую душу.:::::: Ты параноик! Но они действительно на меня пялились, как и те двое перед квартирой Игоря! Я у них в заложниках!::::::

Нестор снова приседает, а вот о небрежной походке он уже не заботится. Быстро драпает и на лифте спускается на первый этаж…:::::: А там меня уже поджидают коллеги из Броуарда!:::::: Нервишки что-то расшалились. Он старается не прибавлять шагу, направляясь к стоянке, где оставил свой «камаро».:::::: Ну дела! Вот что значит оказаться в роли преследуемого!::::::

Выехав на шоссе в сторону Санни-Айлз, он пытается взять себя в руки.:::::: Домой! Надо быть дома на случай, если нагрянут с проверкой.:::::: Но сначала надо найти телефон-автомат. Если он позвонит с айфона, его тут же засекут… но куда, черт возьми, подевались все автоматы? Словно все разом исчезли с лица земли… во всяком случае, из Холлендейла. Спидометр накручивает мили. Глаза обшаривают заправки, шопинг-моллы, парковки перед мотелями, придорожные кафе, местный департамент водоохраны… даже такие безнадежные места, как убогая лавка с выставленными на лужайке дешевыми садовыми скульптурами: единороги, медведи, эльфы и херувимы, Авраам Линкольн, две Девы Марии, пластмассовая летящая рыба и такой же пластмассовый индеец…