Все говорят одновременно, громкость зашкаливает. Эд слышит, как Пагги Кноблох крякает:

– Ха! Старушка решила, что к ним пришли из «Окружающей среды»! – Его хохот скорее напоминает лай, на минуту перекрывающий хор голосов. – По-вашему, не смешно? Ха ха ха ха!

Очередная волна адреналина.

Над хором возвышается другой голос. Адвоката. Этот попробуй не услышь, когда он звенит, как токарный станок. Айра подносит газету с огромным заголовком к глазам Пагги Кноблоха.

– Вот! Читайте! Первые два абзаца!

Он пытается всучить газету Кноблоху, но тот протестующе поднимает кверху мясистые ладони и принимает оскорбленный вид.

– По-вашему, я не читал? – «Вы хоть знаете, с кем разговариваете в таком тоне?»

Но Катлера это не останавливает. Он прошивает высокого чиновника лазерным взглядом, подкрепив словесным напором:

– Ладно! Тогда я сам прочитаю: «Смертельное совпадение». Подзаголовок: «Вечером он утверждал, что подделал подаренные музею картины. На рассвете его нашли мертвым». Имя автора – Джон Смит. И ниже – текст: «Всего через несколько часов после того, как винвудский художник Игорь Друкович позвонил в “Геральд”, утверждая, что он подделал картины русских модернистов, ныне выставленные в музее искусств Королёва, его нашли мертвым, со сломанной шеей. Труп лежал у подножия лестницы, головой вниз, в доме престарелых в Холлендейле, где, как выяснила редакция, художник оборудовал тайную художественную студию под вымышленным именем Николай Копински…»

Питбуль с довольным видом опускает газету.

– Ну, что? – поет он Кноблоху. – Наша стратегия понятна? Мы ни в чем не обвиняем Сергея Королева. Так уж получилось, что музей назвали его именем. – Катлер издевательски пожимает плечами. – От нас это никак не зависело, правда? Уловили ключевое слово? Утверждая. Мне не сразу удалось вдолбить это Джону Смиту. По его версии, Друкович раскрыл факт подделок, сознался в этом, описал, как все происходило, то есть мы считаем, что он говорит правду. Я же настоял на слове, скорее выражающем наш скепсис: «он утверждал, что подделал»… то есть мы имеем дело с его утверждением… Я битый час втолковывал это вашему пареньку.

:::::: Да уж, думает Эд. Операция «разбей нос».:::::: Так называется ситуация, когда все склонились над пишущим человеком, и если он вдруг поднимет голову, то непременно разобьет кому-то нос.

Волны адреналина носятся по комнате. Каков будет ответ? Схватка! Кого с кем?

Незадолго до восьми в «гущу событий» с ее лихорадкой, достигшей апогея, окунается Стэн Фридман. Он выглядит не сказать чтобы радостно возбужденным. Лицо его мрачно, в руке – конверт. Он передает его издателю «Геральд», у которого адреналин зашкаливал… и тут же покидает офис. Депорт пробегает глазами короткое письмо и с таким же помрачневшим видом передает его Эду. Тот читает и:::::: О господи! Как это прикажете понимать?:::::: передает с… не просто мрачным, а с окаменевшим лицом… юристу. В комнате сразу становится тише. Все разом смекают, что наступил Мрак, и еще больше стихают.

Эд понимает уязвимость своего положения. Пора выйти вперед и показать себя настоящим лидером. И он говорит громко, но как бы непринужденно:

– Внимание! У Айры есть для вас новейшая новость. – Никакой реакции. Шутку не оценили. – Из лагеря противника! – Никто даже не улыбнулся. – Айра, сделайте одолжение, прочтите нам вслух письмо.

Эд старается сказать это бесстрастно, но видит перед собой исключительно заинтересованные лица.

– Хорошо, – соглашается Катлер. – Итак, что мы имеем? – Тонкий голос питбуля в очередной раз для всех неожиданность. – Так-так… так-так… письмо из адвокатской фирмы «Солипски, Гаддер, Крамер, Мангельман и Пиццониа». Адресовано мистеру Адлаи Депорту, издателю «Майами Геральд», Геральд-плаза, дом 1, и т. д., и т. п. Читаю. «Мистер Депорт, мы представляем интересы господина Сергея Королева, героя передовицы в сегодняшнем номере «Майами Геральд». Ваше грубое, пасквильное изображение мистера Королева уже растиражировали в разных концах света печатные и электронные массмедиа. С помощью очевидно фальшивых данных и недобросовестных инсинуаций вы очернили репутацию достойнейшего гражданина Большого Майами, щедрого и весьма уважаемого. Вы некритически поверили выдумкам и, возможно, галлюцинациям человека, известного своими запоями. Вы использовали свое высокое положение безрассудным, недобросовестным и совершенно безответственным образом, опираясь на недоказанные и откровенно злонамеренные утверждения. Если вы напечатаете немедленное опровержение своего клеветнического “репортажа” вместе с извинениями, мистер Королев расценит это как смягчающее обстоятельство. С совершенным почтением, Солипски, Гаддер, Крамер, Мангельман и Пиццониа».

Катлер щурится и оглядывает присутствующих с ядовитой улыбочкой на губах. Он в своей стихии. Фас! Я подскажу, как побольнее укусить противника за задницу. Взгляд его останавливается на том, кому адресовалась эта пощечина. На издателе. Тот, похоже, не горит желанием отомстить за честь своей газеты. Как сказали бы его французские предки, он твердо держится hors de combat[50]. Похоже, он онемел, буквально. Злонамеренность?! В его представлении издатель ассоциируется с долгими ланчами в компании рекламщиков, политиков, глав компаний, финансовых директоров, президентов колледжей и фондов, покровителей искусств, прославленных звезд и звездочек из танцевальных шоу, телевикторин, реалити-шоу, конкурсов красоты и всякого такого, предполагающего обходительного, неизменно загорелого и всегда общительного хозяина, чья светская болтовня никогда не спотыкается и не осекается ввиду неисчерпаемости тем и чье значительное лицо само по себе вызывает подобострастное обращение гостей, что не может не производить впечатления на метрдотелей и владельцев лучших ресторанов. Впрочем, сейчас назвать его обходительным трудновато. У него даже слегка отвисла нижняя челюсть. Эд догадывается, какие он сейчас задает себе вопросы: «А вдруг мы совершили ужасную ошибку? Что, если мы принимали решение, выдавая желаемое за действительное и полагаясь на слово жалкого пьяницы? А вдруг висевшие у Друковича на стене подделки исчезли просто потому, что он их перепрятал… если это вообще были подделки? Может, мы истолковали каждый шаг Королева превратно, а на самом деле он ни в каком преднамеренном обмане не повинен?» Уж не потому ли Эдвард Топпинг IV точно знает, какие мысли проносятся в голове столь же звучно названного при рождении Адлаи Депорта, что эти мысли сейчас проносятся в его собственной голове?»

Как хороший питбуль, всегда готовый к схватке, Катлер насквозь видит всяких Эдов и Адлаи, а стало быть, отлично понимает, что они уже прогнулись. В его же задачу входит помочь им распрямиться.

– Прекрасно! – Он довольно усмехается, словно началась увлекательная игра. – Удовольствие вам гарантировано! Кого они из себя строят? Тоже мне баллистические ракеты! Попробуйте найти в нашей статье хотя бы один факт, который они могут опровергнуть. Не найдете, потому что их нет! Они не в состоянии опровергнуть наши конкретные обвинения в адрес Королева… потому что мы его ни в чем не обвиняем! Надеюсь, вы понимаете: подавая иск о клевете, они сами приглашают обыскать их до трусов.