– А на чем летал?

На ложь я не решился.

– На «сушках». И на «Спирали».

Капитан поморщился:

– Не знаю таких… У нас «Дельты», переучишься.

Вот еще что было странным – никто не интересовался моим желанием сесть за штурвал и броситься в бой. И не потому, что я перешел на подневольное положение… скорее у них и сомнения не возникало по поводу моих желаний.

Лодка вдруг вылетела на почти чистую воду. Тина, грязь, влажный травяной ковер остались позади, а перед нами – маленький заливчик, в который впадало устье реки. Петляющая голубая змейка тянулась через джунгли – явно куда-то в горы.

– Капитан, остановите, мы вымоемся, – предложил Снег.

– Обойдетесь… ты уж точно обойдешься.

Лодка рванула вверх по реке. Скорость явно переваливала за сотню – берега так и мелькали. Даже приглушенный полем ветер начал резать глаза.

– За два часа доберемся, – сказал капитан. – Можете расслабиться.

Снег, и без того развалившийся на дне лодки, кивнул мне – садись. Я присел.

– А ты молодец, парень, – бросил капитан, не оборачиваясь. – Вопросы-то в голове так и вертятся. Верно?

– Да, – признался я.

– Куда идешь – догадывался?

– Нет.

– Как всегда.

Он посмотрел на меня – и улыбнулся.

– Галис. Так меня зовут. Капитан Галис, временный командующий тринадцатой базы.

Это явно был формальный ритуал знакомства.

– Петр. Так меня зовут. Бывший пилот.

– Атмосфера, пространство?

– Вначале – атмосфера. Потом пространство.

Галис выглядел все более и более довольным.

– Почему бывший? Ты пойми, я не зря любопытствую…

– Полагаю, меня уже разжаловали.

– За что?

– За неподчинение приказам.

Снег радостно засмеялся.

– В чем заключалось твое неподчинение?

Самый натуральный допрос. Я попытался сформулировать ответ как можно более расплывчато.

– Мне пришлось нарушить приказ и выполнить полет, поскольку я считал это необходимым и полезным.

– А как оказалось на самом деле? Кто был прав?

– Не знаю.

Капитан покачал головой:

– Да. Вот уж действительно говорят – Врата сводят редко, да метко.

Снег похлопал меня по плечу. Доверительно сообщил:

– Нет, это и впрямь судьба, будем в одной команде…

Галис присел перед нами на корточки. Вздохнул:

– Надеюсь, ты хоть не дезертировал?

– Это не я буду решать. А что, имеет какое-то значение? – с вызовом поинтересовался я.

– Да нет. Никакого. Теперь ты у нас… – Галис поморщился, и воздух между нами замерцал, соткался в изображение. Глобус, чуть просвечивающий, будто из мутного стекла. – Это наш мир.

Я понял. Я не удивился. Ни тому, как он управлял изображением, ни ландшафту планеты – россыпи крошечных островков, несколько маленьких материков, а между ними залитые бурым впадины. Место морей и океанов в этом мире занимали болота.

Мой взгляд приковало другое. Голубые искорки, точки, испещряющие континенты и острова. Врата. Такая же густая сеть, как на планете без солнца.

Зачем в таком мире иной транспорт?

– Наша территория, – сказал Галис. Полглобуса залило оранжевым цветом. – Мы находимся здесь…

Он, не примериваясь, ткнул в глобус, отмечая место на самой границе оранжевой зоны.

– Противник занимает чуть большую территорию.

Остальная часть глобуса окрасилась зеленым.

– Вот и весь расклад, Петр. Семнадцать наших баз контролируют линию фронта. Примерно такое же количество баз врага противостоит…

– Галис!

Он недоумевающе поднял взгляд.

– Я здесь всего пару часов. Можно кое-что спросить? Кто ваш противник?

– Зеленые.

Странное дело – я почувствовал, что это единственно верный термин. Двусмысленный и верный. В нем была и внешняя характеристика, и намек на отношение к экологии.

– Смотри.

Глобус исчез, уступил место объемному изображению человека. Зеленокожего человека.

– Сотни лет назад они основали свое движение по возвращению планет к первозданному состоянию. Наш мир – одна из главных точек противостояния. Ты хочешь сказать, что не слышал о них?

– Слышал… я не предполагал таких масштабов.

Лодку тряхнуло. Она вылетела на отмель и понеслась по берегу. Джунгли редели.

– А никаких особых масштабов и нет. Они планомерно приводят экологию к первобытному состоянию. На их территории уже не осталось преобразованной флоры и фауны. Если нам не удастся их сдержать, то же самое произойдет и с нашей частью планеты. Человеческому существу там выжить не удастся.

– Разве они не люди?

Похоже, я увлекся. Во взгляде Галиса мелькнуло изумление.

– Они преобразуют себя. Для них эндемичная среда вполне комфортна.

– Слушай, Петр, ты совсем ничего не слышал о нашем мире? – спросил Снег.

– Ничего.

Капитан и Снег обменялись недоумевающими взглядами.

– Ошибок не бывает, – сказал как отрубил Галис. – В конце концов, Снег, это не наше дело.

Снег кивнул. Помялся и спросил:

– Как называется твой мир?

– Земля.

– Понимаю, что Земля. А внешнее название?

Думать. И думать быстрее. Цивилизация Тени, похоже, неоднородна. Меня считают пришельцем с другой планеты – и почему-то пришельцем абсолютно лояльным. Но если я не смогу толком объяснить, откуда взялся…

Я вспомнил внутреннюю классификацию Конклава. По ней Земля носила номер сто восемьдесят девять. Почему именно такой, количество разумных рас все же было ощутимо меньше, не знаю. Но это был достаточно искренний и в то же время путающий ответ:

– Сто восемьдесят девять.

Галис нахмурился:

– Кто вас так называет?

– Жители других планет.

– Пожалуй, мне это ничего не говорит, – признал Галис. – Я не слышал о твоей планете. Сам я родился здесь. На своей Земле.

– Язык у вас какой? – спросил Снег. – Ты говоришь с нами на своем наречии?

– Нет. Я его выучил, оказавшись здесь.

– Ну, я почувствовал. У тебя слишком правильные интонации. Можешь что-нибудь сказать на своем?