Между тем ситуация была далека от незамысловатых сюжетов фронтовых киножурналов. Среди корреспондентов, прибывших освещать штурм Бреста, похоже, была некоторая растерянность — как все же подавать события?

Бронемашина командующего армией, автомашина с радиостанцией и пара посыльных-мотоциклистов у старого еврейского кладбища за Тересполем: фон Клюге, прибывший на КП «сорок пятой» со своей небольшой группой сопровождения, проводит короткое совещание. В принципе обсуждать особо нечего — ситуация ясна. Выслушав доклад, любящий стремительные решения фон Клюге приказывает, чтобы никакая бесполезная кровь не проливалась в бою вокруг цитадели, сражении лишь местного значения. Враг должен мориться голодом.

Телефонные команды об этом отдаются частям. Приказ на ночь: окружить цитадель со всех сторон (I.R.133 с запада, юга и востока, III/I.R.135 с севера) и предотвращать попытки врага к бегству. I.R.130 получает задачу по обеспечению порядка в Бресте. Кстати, полк Гиппа (I.R.130) задачу дня выполнил — еще в течение второй половины дня (до 16.15) он достиг дневного задания — выс. 144 (в том числе приданными 1 и 6-батареями A.R.98, не ожидая их готовности к открытию огня).

Однако идея «морить голодом», высказанная неутомимым и решительным командующим армией, несколько не учитывает реалии. Как в таком случае быть с теми, кто ждет помощи в церкви Святого Николая? Скорее они умрут от голода и жажды, чем окружившие их, привыкшие к суровой жизни русские…

Решено иначе — утром 23.6 укрепления Центральной цитадели должны браться после артиллерийской подготовки (3.00–4.30).

Перед тем как начать отвод войск на линию блокирования, об этом сообщают окруженным в церкви. Их мнение — все же попытаться прорваться, последний раз в этот день — пока готовившиеся к отходу, пулеметчики на Тереспольских еще могут прикрыть огнем.

Пулеметчики готовы — наведя MG-34 на погранзаставу и 333 сп, подавить огонь или контратаки красноармейцев. Но прорывающиеся, рванувшись с хоров и смяв нескольких державших оборону внутри церкви красноармейцев, были мгновенно замечены — им, бежавшим к Тереспольским, удалось добраться лишь до погранзаставы. Ожесточенный огонь со всех сторон, заставил залечь прорывающихся. А контратака пограничников принудила их отойти обратно в опостылевшие стены церкви, ставшие для них единственно надежным убежищем[810].

Впрочем, стены укрыли не всех — помимо мертвых, в руки защитников попал и один тяжелораненый: «Он страшно боялся, молил не убивать, говорил, что отец его — какой-то высокий чин гитлеровской армии. И он, мол, отблагодарит нас за то, что мы сохранили жизнь сыну. „За меня вам отдадут несколько ваших“. Я допросил фельдфебеля, но он не смог рассказать ничего путного, полезного для нас»[811].

18.45. Итоговое донесение от Цана. Оценивая общее положение, командир дивизионных «панцирягеров» пишет: «Справа непрерывное наступление; слева, особенно на участке центра крепости, атака продвигалась с трудом, улучшение обстановки лишь при вступлении в бой взвода дивизиона[812] и штурмовых орудий». 2 и 3-я роты дивизиона[813] — в западной части Брест-Литовска. КП дивизиона с 21.00 — предположительно в районе форта III. Планы на следующий день — защита полков, действуя в их передней линии. Цан отмечает превосходство в воздухе немецкой авиации, насчитав 7 сбитых вражеских самолетов[814].

18.45. Передовой отряд корпуса в 16.30 достиг развилки дорог к северу от Гуцни.

18.50. I.R.80 (34 I.D.) наносит удар вдоль танковой магистрали на Жабинку.

I.R.107 следует справа эшелонированно.

19.00. Начался отвод подразделений дивизии на позиции оцепления.

III/I.R.130 сдает полосу обороны на Южном острове II/ I.R.133 (майор Эггелинг) и подтягивается в город Брест.

Еще не принимавшие участия в боях солдаты Эггелинга начинают вести себя весьма энергично — особенно 14-я рота, «панцирягеры» 48-летнего уроженца Вены гауптмана д-ра Вацека. Доктор Вацек был известен своей энергией — не теряет времени он и сейчас. Выкатив орудия на насыпь[815], он начинает бить по кольцевой казарме в упор, с расстояния 150–200 м. Перестрелка стихает — защитникам казармы нечего противопоставить этому последнему доводу. Обстрел Южного поутих, но и немцы не решаются атаковать Холмские, тем более что сейчас наблюдается обратная картина — отвод их войск на позиции оцепления.

Вытягивают свой 2-см Flak 38 и зенитчики Энгельхардта — вдогонку им несколько пулеметных очередей с полубашни 44 сп, но зенитчики успели свернуть за угол и через Тереспольский мост и Западный остров уходят в тыл…

Почти сразу же полубашню (сгоревший штаб 44 сп) полностью занимают красноармейцы Бытко.

Теперь надо отвести и подразделения от Тереспольских ворот — но командир 10-й роты делает это скрепя сердце[816]. Буквально в сотне метров отсюда, в церкви Святого Николая, еще держатся его товарищи по батальону — лишь взлетающие иногда над ее разбитым куполом одинокие белые ракеты говорят о том, что они еще живы. Но приказ, пусть и не самый понятный, есть приказ (хотя столько жертв отдано за эти кирпичные казематы, чей пол усыпан пулеметными гильзами, продолжающейся весь день перестрелки с погранзаставой…). Рота начинает уходить через мост.