Первая часть задания была быстро выполнена — в подвал перекочевал весь полковой склад[826]. Правда, В. И. Сачковская вспоминает, что бойцы принесли мины без минометов, автоматы без дисков, гранаты без запалов, но среди всего этого было и самое необходимое — патроны[827].

Сразу же ящики с гранатами и патронами подтащили к подвальным окнам, теперь к ним встало и несколько бойцов с ручными пулеметами.

Около 40 человек, среди них — мл. политрук Александр Каландадзе и лейтенант Алексей Наганов, заняли оборону у Тереспольских ворот — Наганов со своими бойцами в полубашне, Каландадзе — над самими воротами[828].

Осматривая конюшню у полубашни Тереспольских, Каландадзе и Наганов, к своему удивлению обнаружили… мирно спящих, надежно укрывшись в соломе, конюхов. Поначалу их даже приняли за раненых. Из сбивчивых объяснений конюхов стало ясно, что они караулили лошадей и, оказавшись к началу боя без оружия и продовольствия, не имея командира, решили дождаться какого-либо исхода — а так как из казармы не выйти, то просто поспать в соломе… В итоге, получив автоматы, конюхи присоединились к защитникам[829].

Одновременно с перетаскиванием боеприпасов и оружия в подвал бойцы 333 сп готовили артиллерию для штурма столовой начсостава и клуба 84 сп. Кроме того, решено было попытаться подпортить немцам переправу у Jaz, хорошо видную из окон кольцевой казармы — для этого как раз подошли бы найденные на складе 120-мм минометы…

Группа бойцов пошла к коновязи — пристреливать скрепя сердце немногих все еще живых, раненых лошадей.

Пограничников осталось всего тридцать семь человек. Оставив несколько стрелков в развалинах погранзаставы, они переходят в подвал 333 сп. Там-то, измученные многочасовым боем, потрясенные смертью как своих товарищей, так и жен и детей командиров, живших в здании, они и встретились с захваченным утром пленным — сейчас он остался только один… С. Бобренок: «В подвале бойцы сгрудились вокруг пленного гитлеровца, рослого откормленного обер-ефрейтора… Странно видеть лоснящуюся от жира, свежевыбритую морду фашиста… Чуть запыленный китель с закатанными по локоть рукавами… Обер-ефрейтор явно напуган. Трусливо мечутся его маленькие заплывшие глазки, встречаясь со взглядом молчаливых защитников крепости… Пришли командиры. Заданы первые вопросы. Обер-ефрейтор выпрямился, застыл истуканом. Его толстые губы стремятся изобразить презрительную ухмылку. На вопросы не отвечает. И вдруг неожиданно высоким прерывающимся от ненависти голосом — „Аллес капут!“ …его пристрелили как бешеного пса, невдалеке от входа в подвал»[830].

…Сейчас, к вечеру, наконец-то закончили прорубать стену бойцы штабных подразделений 44 сп, среди них и оружейный мастер А. П. Бессонов. Проламываться дальше бессмысленно — целый отсек занимает склад фуража, а за ним — не стихает пожар на вещевом складе полка. «Плотные пачки обмундирования чадили и тлели»[831].

…Итак, наступает пора ответного хода — несколько[832] найденных более-менее целых полковых 76-мм и 45-мм орудий ПТО наведены на церковь и столовую начсостава. «Когда разыскали [76-мм] пушку среди развалин артиллерийского парка, я не видел, но ее прицел был разбит. Бессменным командиром орудия был замполитрука[833] 76-мм батареи 333 сп. Он взял на себя обслуживание орудия, установку прицела, зарядку и стрельбу. Перекатывание орудия, перетаскивание снарядов и их подноску заряжающему выполнял расчет из трех человек»[834].

План — огнем по второму этажу (мансарде) столовой начсостава и хорам церкви Святого Николая (на хорах, скорее всего, размещалась кинопроекционная аппаратура клуба 84 сп — может, это и есть упоминаемая в ряде воспоминаний «будка киномеханика»?) заставить немцев спуститься вниз, где и уничтожить их. Толстые стены церкви были недосягаемы для 76-мм орудий, но в них имелись небольшие арочные окна и снарядные пробоины, пара попаданий в которые выкосила бы всех, сжавшихся в нескольких закутках на хорах и ведущей к ним лестнице. Наконец, значительная часть крыши над хорами также была уничтожена, да и над крыльцом церкви вровень с ними находилось огромное окно — попасть туда было можно, даже наводя орудие по стволу (из-за разбитого артналетом прицела).

Вероятно, операция как-то координировалась с 455 сп.

Расчет 76-мм орудия (в составе которого и находился Алексеев) практически в упор, открыв огонь по столовой начсостава, почти разрушил ее — но, как оказалось впоследствии, часть немцев с первыми же разрывами, прорвалась в подвал, недосягаемый для артогня, часть — перебежала в церковь.

Но к столовой уже спешили штурмовые группы 455 сп — в их составе были и пограничники, вероятно укрывшиеся в секторе казармы 455 сп во время артобстрела. Атаку поддерживали пулеметы из кольцевой казармы, бившие не только по столовой, но и по окнам церкви. Впрочем, там было не до атакующих — самим бы уцелеть.

…Помимо пограничников в группу вошли лейтенанты Есланников, Усов, Терещенко, политрук Кошкаров[835] и несколько рядовых бойцов и младших командиров. Штурмовая группа подбежала к столовой — пулеметы из кольцевой прекратили огонь. В окна столовой, и без того полуразбитой огнем орудий 333 сп, полетели гранаты. Усов с несколькими красноармейцами рванувшись в столовую, еще раз прочесал помещения — стало ясно, что кто-то укрылся в подвале.