my tears forever flow,

All for sin could not atone;

Thou must save, and Thou alone.

Nothing in my hand I bring,

Simply to Thy cross I cling;

Naked, come to Thee for dress;

Helpless, look to Thee for grace;

Foul, I to the fountain fly;

Wash me, Savior, or I die.

While I draw this fleeting breath,

When my eyes shall close in death,

When I rise to worlds unknown,

And behold Thee on Thy throne,

Rock of Ages, cleft for me,

Let me hide myself in Thee.

Огастус Монтегю Топлэди (1740–1778)

Благодатная скала

Благодатная скала

Мне спасение даёт;

От греха, порока, зла

Я в ней вижу свой оплот.

Из скалы Христа струёй

Льётся ток воды живой.

Я не мог соблюсть закон

И был к смерти осуждён.

Грех преследовал меня,

Сердце жёг сильней огня.

И я мог найти покой

Лишь в скале Христа святой.

Я пришёл к Тебе, мой Бог!

Я был наг, и Ты одел;

Я был беден, Ты в удел

Дал мне дивный Твой чертог;

Ты омыл меня в Крови,

Я сокрыт в скале любви.

Благодатный Божий свет

Оградил меня от бед;

Среди горя и невзгод

Он мне силу подаёт.

Никого я не страшусь:

Ввек со мной скала — Иисус!

Перевод И. Проханова

John O’Keeffe (1747–1833)

* * *

I am a friar of orders gray,

And down in the valleys I take my way;

I pull not blackberry, haw, or hip, —

Good store of venison fills my scrip;

My long bead-roll I merrily chant;

Where’er I walk no money I want;

And why I’m so plump the reason I tell, —

Who leads a good life is sure to live well.

What baron or squire,

Or knight of the shire,

Lives half so well as a holy friar?

After supper of heaven I dream,

But that is a pullet and clouted cream;

Myself, by denial, I morfify —

With a dainty bit of a warden-pie;

I’m clothed in sackcloth for my sin, —

With old sack wine I’m lined within;

A chirping cup is my matin song,

And the vesper’s bell is my bowl, ding dong.

What baron or squire,

Or knight of the shire,

Lives half so well as a holy friar?

Джон О’Киф (1747–1833)

Монах серого братства

Я серый брат[44], я простой монах,

Хожу-брожу я весь день в лугах,

Я не чернику кладу в суму —

Я оленины себе возьму.

Пою-читаю свой список треб,

И ни гроша не возьму на хлеб.

Так отчего же я раздобрел?

Сомненья нету — от добрых дел!

Какому аббату

Или прелату

Живется так славно, как серому брату!

Я пообедал — и рад бы в рай,

Да все пулярку мне подавай;

Сквернейшую из греховных душ

Я укротил пирогом из груш;

Из мешковины наряд мой сшит,

Я как бурдюк — весь вином налит;

К заутрене котелком бренчу,

К вечерне в кружку я молочу!

Какому аббату

Или прелату

Живется так славно, как серому брату!

Перевод А. Серебренникова

John Logan (1748–1788)

Ode to The Cuckoo

Hail, beauteous stranger of the grove!

Thou messenger of Spring!

Now Heaven repairs thy rural seat,

And woods thy welcome ring.

What time the daisy decks the green,

Thy certain voice we hear:

Hast thou a star to guide thy path,

Or mark the rolling year?

Delightful visitant! with thee

I hail the time of flowers,

And hear the sound of music sweet

From birds among the bowers.

The school-boy, wandering through the wood

To pull the primrose gay,

Starts, the new voice of Spring to hear,

And imitates thy lay.

What time the pea puts on the bloom,

Thou fli’st thy vocal vale,

An annual guest in other lands,

Another Spring to hail.

Sweet bird! thy bower is ever green,

Thy sky is ever clear;

Thou hast no sorrow in thy song,

No Winter in thy year!

O could I fly, I’d fly with thee!

We’d make, with joyful wing,

Our annual visit o’er the globe,

Companions of the Spring.

The Braes of Yarrow

Thy braes were bonnie, Yarrow stream,

When first on them I met my lover;

Thy braes how dreary, Yarrow stream,

When now thy waves his body cover!

Forever, now, O Yarrow stream!

Thou art to me a stream of sorrow;

For never on thy banks shall I

Behold my love, the flower of Yarrow!

He promised me a milk-white steed,

To bear me to his father’s bowers;

He promised me a little page,

To squire me to his father’s towers;

He promised me a wedding-ring,—

The wedding-day was fixed to-morrow:

Now he is wedded to his grave,

Alas, his watery grave in