Для меня было очень важно на протяжении всей моей политической деятельности – от молодежного движения до самых высоких должностей в политическом руководстве страны – ощущать неразрывную связь с родной землей. Это особое, ничем не заменимое состояние.

И сейчас, когда я вновь работаю в Москве, могу привести множество случаев, когда мои собеседники всякий раз заговаривают со мной об Осетии. Кто-то расскажет о каком-то спортивном событии, кто-то упомянет о героическом участии нашего народа в Великой Отечественной войне или восхитится музыкальным дарованием Гергиева, а то и вовсе расскажет, как когда-то встречался где-нибудь в Тюмени с осетином.

Многое, о чем думал и хотел сделать в духовно-культурной сфере, не смог или не успел. Например, были планы на базе республиканского литературного музея создать Дом писателей. Представлял я себе это следующим образом. Во-первых, пополнить фонды музея за счет новых материалов из литературного наследия, обновить постоянную экспозицию, проводить здесь День осетинского языка – праздник для всех ценителей родного слова. И в том же здании разместить Союз писателей Северной Осетии.

Это оживило бы всю работу: здесь проводили бы литературные вечера, встречи с писателями, поэтами. Да и сами писатели разных поколений имели бы место для творческих встреч и дискуссий.

Второе – это создание музея скифского золота и кобанской бронзы – свидетельства древней истории нашего народа. Отдельные экспозиции из уникального собрания уже организовывались, неизменно вызывая восхищение посетителей, в том числе высоких гостей республики. Но надо было создать именно музей, а не временную выставку.

Эта нереализованная идея меня до сих пор постоянно тревожит. Конечно, у нас было мало ресурсов, но все-таки можно было это сделать. Пусть даже для этого мне бы потребовалось стать прорабом на этой стройке.

Интересная идея, выдвинутая политиком, не всегда в силу стечения обстоятельств может быть воплощена в жизнь. Но это не означает, что она должна быть отброшена в сторону как ненужная.

Задуманный проект может быть реализован позже, в других условиях. Как это нередко бывает в мире науки: какое-то открытие ученого десятилетиями ждет своего часа, чтобы потом изменить человеческую жизнь.

Читатель, конечно, обратил внимание, что наперекор сложному положению на Кавказе нам удалось решать многие хозяйственные и экономические задачи. Строились дороги, заработали промышленные предприятия, наладилось энергообеспечение, наращивались связи с Южной Осетией и т. д. Особенно важно, что народ был сплочен, Осетия сосредоточилась на традиционно важных направлениях: образовании и культуре, а Владикавказ стал местом проведения крупных общественно значимых научных и культурных мероприятий.

Противостояние угрозе сепаратизма и его террористических проявлений. Развитие экономики региона. Политическая социализация новых поколений российских граждан. Новый, реалистический взгляд мировых держав на Кавказ

Основные идеи этого раздела возникли у меня не при подготовке к написанию книги, а главным образом в то время, когда я работал на Кавказе. Поэтому рассуждаю на основе собственного политического опыта.

Стратегия государственной национальной политики до 2025 года, принятая в 2012 году, является базовым государственным документом, над которым работала большая группа авторитетных экспертов, в основном люди, сформировавшиеся как специалисты по национальному вопросу и, в частности, по проблемам Северного Кавказа в конце 1980-х годов и сразу после дезинтеграции СССР.

Задача теперь заключается в том, чтобы обеспечить согласованные действия, которые позволят эффективно реализовать эту стратегию. Но для этого необходимо обеспечить одинаково ответственное понимание повестки дня современного Северного Кавказа всем политическим классом России.

Из большого разнообразия вопросов Северного Кавказа выделю первоочередные – те, которые формируют актуальную повестку дня для российского Кавказа.

Набор проблем, а на отдельных направлениях и рисков, с которыми сталкиваются наша страна и общество в Северокавказском регионе и на Кавказе в целом, достаточно очевиден.

Во-первых, это сохраняющаяся, хотя и в ослабленном виде, не в таком, как в 1990-х годах, угроза сепаратизма и его террористические проявления.

Во-вторых, экономическое отставание Северокавказского региона от общероссийских показателей и разительное углубление различий в уровне жизни.

В-третьих, и это относится не только к Югу России, актуальность общенационального проекта российской гражданской нации – стратегической базовой задачи, – который подвергается нападкам разного рода националистов.

И наконец, в-четвертых, попытки развернуть «альтернативное» российскому геополитическое доминирование в регионе.

Особо отметим очевидную военную и общественно-политическую стабилизацию в Чеченской республике. От времени «трагического камнепада» до настоящего времени республика прошла большой созидательный путь. В последние годы Россия и ее Северокавказский регион столкнулись с отдельными террористическими актами, которые свидетельствуют о новом качестве угрозы, уже не этнической по своей базе, а квазирелигиозной, претендующей на объединение сепаратистов всех мастей против Российской Федерации.

Военное и социально-политическое вытеснение сепаратистских и экстремистских сил на периферию общественной жизни пока не привело к их полному искоренению. Сохраняется угроза террористических атак.

Преобладание силовых мер все более очевидно демонстрирует, что для долговременного успеха необходимо обратиться в первую очередь к проблемам политическим, идеологическим и социально-экономическим.

Успехи «режима быстрого реагирования» и даже примеры удачных превентивных силовых мер важны, но не могут заменить основательной социальной и хозяйственной стратегии, как не могут они заменить и выверенной идеологической доктрины, отвечающей в полном объеме и всегда на вопрос о месте Северного Кавказа для Российского государства в контексте его геополитических и иных интересов.

Такой подход, конечно, должен объединять все федеральные ведомства, политические партии и общественные организации. Кавказский вопрос – задача каждого политика и государственного служащего современной России.

Возникает вопрос, а в чем еще состоит единая федеральная политика в отношении общерегиональных северокавказских проблем, равно как и «национальных» проблем в целом? В чем системность этой политики? Каковы ее акценты и соответствуют ли они долгосрочным интересам страны?