Понятно, что существуют глобальные причины терроризма. Но вновь и вновь следует обратить внимание на местные факторы и особенности воспроизводства террористической угрозы.

К сожалению, происходит поколенческое обновление групп, проявляющих интерес к террористической активности. Здесь сказываются серьезные проблемы, в том числе духовно-идеологического и культурного плана. Согласимся, что социально-экономические причины тоже существуют, но точка зрения, что надо всех «занять работой», ошибочна. Это только часть проблемы.

Большинство людей, участвовавших в противоправных действиях, террористических вылазках, молоды. Причем далеко не все они безработные или представители нуждающихся семей. Среди них были студенты местных и московских вузов, дети небедных родителей.

Условия, в которых происходит формирование экстремистского вызова, явно не исчерпываются проблемой безработицы. Они скорее связаны с рефлексией по поводу положения региона в целом и перспектив его развития. Недовольство зарождается сначала в устойчивых сомнениях по поводу этих перспектив, потом переходит в утверждения, что нет надежного будущего.

Прослеживается историческое соперничество за молодежь. Соперничество между силами, утверждающими за Россией историческую миссию сохранительницы народов и многонационального евразийского мира, и силами, в том числе внешними, враждебными России.

Уверен, главным полем, где это соперничество будет осуществляться, будет не военное, а идеологическое, мировоззренческое поприще. Поэтому важно достоверно объяснить, где находятся реальные позитивные перспективы, связанные с правопорядком, с культурной и экономической мощью великой страны, а где – западня, различного рода квазирелигиозные эксперименты и разрушение современности.

Существует большое количество государственных целевых программ по Северному Кавказу. Между тем этот важный, особенно в геополитическом смысле, регион продолжает оставаться экономической периферией страны. Именно с этой точки зрения надо рассматривать экономические программы развития Северного Кавказа, которые обязательно должны включать развитие здесь современного промышленного производства. К настоящему же времени фокус общественного внимания избыточно сосредоточен на горно-спортивном кластере.

Современная Россия, будучи защищена на Северном Кавказе активностью силовых ведомств, в значительно меньшей степени оказалась защищена стратегической активностью хозяйственного сектора общефедеральных ведомств. Поэтому качественно изменить ситуацию и преодолеть инерционный сценарий для Северного Кавказа остается актуальной целью. Нужно помнить, что деиндустриализация – это регрессивный процесс. Вытеснение промышленного труда меняет социальную структуру населения, горизонты человеческих судеб, доминирующий тип мышления. Меняет, если угодно, структуру солидарностей. Исчезает связывающее, сквозное, трансграничное хозяйствование, и на первый план начинают выходить мифологии, которые разделяют людей и «надувают шары» особенностей.

На фоне этих процессов нужно ответственно относиться к различного рода «общерегиональным» выводам. Хочу сказать, что нужно менять «конфигурацию оценок». Когда постоянно твердят о клановости и коррупции в регионе, о бедности, то люди начинают задумываться: а принадлежит ли российский Кавказ к единой политико-правовой реальности страны?

На Северном Кавказе нужны масштабные экономические проекты со значительным государственным участием – от прямого бюджетного финансирования до принятия государством на себя части инвестиционных рисков. Стратегическая цель – занять людей достойными видами деятельности. Кроме того, эти проекты должны связывать хозяйственными узами Северный Кавказ с другими регионами России. Эти связи можно использовать в том числе и как перспективные каналы для возвращения в регион уехавших отсюда в последние десятилетия квалифицированных кадров, равно как и для «экспорта» из региона рабочей силы в те части страны, где в ней существует потребность.

Российское бизнес-сообщество могло бы обсудить возможность создания Фонда содействия развитию Кавказского региона. Одной из целей этого фонда могло бы стать конкурсное предоставление грантовой поддержки экономическим, культурным и исследовательским проектам не только общеокружного (СКФО), но и трансграничного характера, прежде всего тем, реализация которых способствует адаптированию российских экономических и культурных проектов в государствах Южного Кавказа. Функционирование негосударственного фонда могло бы распространить российское влияние не только на хозяйствующий средний класс южнокавказских обществ, но, что крайне важно, на их гуманитарный, академический корпус, на тысячи ученых, которые в своих работах формулируют культурный контекст, в котором осуществляется политика их государств.

Нельзя допустить, чтобы приграничный статус превратился в фактор экономической стагнации севрокавказских территорий России. Здесь видятся два перспективных направления – развитие в приморской и в горной зонах рекреационной сферы и развитие транскавказских транспортных коммуникаций. Оба направления требуют притока инвестиций, разработки и осуществления соответствующих проектов. Оба направления могут стать настоящими локомотивами в развитии экономики приграничных территорий и существенно изменить к лучшему закрепление, сохранение добрососедства во всем многообразии.

Отдельно необходимо сказать о неустойчивости общенационального проекта российской гражданской нации. Основанием целостности российского государства является единство гражданской российской нации. Это аксиома.

Поэтому особое внимание надо сосредоточить на том, каким образом происходит политическая социализация новых поколений российских граждан. Не получается ли, что узкорегиональная, локальная этническая идентичность укрепляется за счет общероссийской? Что из себя представляют, насколько сбалансированы и достоверны учебные курсы по истории в школах и вузах? Авторы единого учебника по отечественной истории и преподавательское сообщество должны понимать актуальность этих вопросов.

В принятой в августе 2013 года федеральной целевой программе «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России до 2020 года» было обращено внимание на этот блок задач и указывалось, что «необходима разработка учебных программ по истории народов России и культуре межэтнического общения, по изучению многовекового опыта взаимодействия народов России, совершенствование учебной литературы и программ обучения в целях более эффективного формирования общероссийского гражданского самосознания, воспитания культуры межнационального общения». Однако в реализации этих верных целей, как представляется, мы пока существенно не продвинулись. Создание Федерального агентства по делам национальностей (отчасти – возвращение к жизни федерального Миннаца), действующего на основе обновленных стратегических документов, прежде всего – программы по реализации государственной национальной политики, можно считать правильным шагом должного внимания к этой группе вопросов. Конечно, особая координирующая роль отводится учрежденному Министерству по Северному Кавказу, в котором сосредоточены работники, имеющие опыт работы на Юге России.